"Николай Сергеевич Оганесов. Двое из прошлого (Повесть) " - читать интересную книгу автора

обнаружен труп гражданина Волонтира Георгия Васильевича. Сторож районной
овощебазы, свободный в тот день от дежурства, умер в результате общего
отравления бытовым газом. Девятнадцатого января ни один из нас не мог
предположить, что смерть эта - логическое завершение событий, начало
которых приходится на годы войны, что причины убийства прямо связаны с
оккупацией города в сорок втором году...
Рано утром, проходя мимо дверей флигеля, почтальон Рыбакова
почувствовала сильный запах газа. На ее стук никто не отозвался, и,
встревоженная, она немедленно вызвала техническую помощь. Вскоре на место
прибыла аварийная машина. Бригадир газовщиков, на наше счастье, человек
предусмотрительный, не повредив двери, проник в помещение. Внутри увидел
мертвого человека. Бригадир не растерялся, тут же позвонил в милицию и
принял меры, чтобы никто больше во флигель не входил. "Будьте уверены, я
порядок знаю", - сказал он нам часом позже.
Прежде чем в дом вошли мы, аварийщики перекрыли газ и основательно
проветрили помещение. Но и после этого находиться в нем продолжительное
время было невозможно: все вещи, мебель и даже стены небольшой, метров
семнадцати, комнаты пропитались гнилостным запахом, от которого вскоре
появлялась головная боль и начинали слезиться глаза.
В комнату набилось не меньше семи человек, но тесноты не ощущалось.
Работали сосредоточенно, молча. Время от времени шелкал затвор
фотоаппарата. Каждый щелчок сопровождался мощной вспышкой света, отчего
предметы принимали зловещий вид, фигуры людей на доли секунды отбрасывали
густые черные тени, а лица, как в грозу, освещались голубоватыми
всполохами.
На первых порах ничто не вызвало наших подозрений. Происшедшее
представлялось несчастным случаем. Подтверждала эту версию и поза трупа
(Волонтир умер во время сна, лежа на старом, продавленном диване), и то,
что Георгий Васильевич, по мнению медика, накануне смерти находился в
состоянии сильного алкогольного опьянения. И пожалуй, главное на тот
момент - входная дверь была заперта на крючок изнутри. Выпил лишнего,
забыл зажечь газ - классический несчастный случай из тех, о которых еще
долго будут судачить соседки, а газовщики приводить в пример нерадивым
хозяйкам при инструктаже. Так думали мы. Но заблуждались недолго.
При исследовании ручек газовой плиты (обе конфорки были открыты до
упора, но газ не зажжен) эксперт не обнаружил на них каких бы то ни было
отпечатков пальцев. Его сообщение сработало, как мина замедленного
действия. Правда, сравнение это пришло на ум несколько позже, но и тогда
заключение дактилоскописта прозвучало неожиданно. Не сговариваясь, все,
кто был в комнате, одновременно посмотрели на аварийщика, но бригадир
отрицательно покачал головой: нет, к ручкам он не притрагивался. Значит,
следы стер не он. Но никто другой до нашего приезда в дом не входил! Это
означало, что несчастный случай, так же как и самоубийство, полностью
исключался. Рассеянный человек, забывший зажечь вытекающий из конфорок
газ, не мог стереть отпечатки пальцев на ручках. Да и самоубийцу,
заботящегося в последние минуты перед смертью об уничтожении следов своих
приготовлений, представить трудно. С другой стороны, версию о самоубийстве
нельзя было окончательно сбрасывать со счетов, не рассмотрев всех
возможных вариантов, то есть действуя методом исключения.
Сотниченко, приданный мне в помощь инспектор уголовного розыска*,