"Николай Платонович Огарев. Стихотворения и поэмы " - читать интересную книгу автора

реализме!" Не противореча Белинскому, Герцен внес в его оценку поэзии
Огарева существенную поправку: он указал не только на реализм в смысле
бытовой правды - "пред-некрасовский", - но и на реализм психологический.
Мысль Герцена подтвердил Чернышевский: "Действительно, таковы были люди,
тип которых отразился в поэзии г. Огарева, одного из них". Огарев со всею
искренностью и правдивостью писал "о себе", и все же в его поэзии предстает
некое типическое лицо. Эпоха, люди этой эпохи - вот что было содержанием
поэзии Огарева. Вот почему такой цикл стихотворений, как "Монологи", -
кстати, оттолкнувший Белинского,знали наизусть многие революционеры. В этих
мрачных стихах чувствовалась боль за судьбу России, страдание, однако в
целом они порождали не слезы, а протест против сложившейся общественной
обстановки. Благородный и искренний голос Огарева-поэта полон
исключительного своеобразия - в нем сочетался поэт-гражданин с несколько
меланхолической, нежной и внутренне сосредоточенной натурой. Передавая свои
раздумья, переживания, часто противоречивые, спорящие друг с другом, он
умел побеждать мрачные настроения, печаль и скуку, порой охватывающие его.
Поэтому были не правы те критики, которые видели в Огареве лишь чистого
лирика, живущего "между небесным и земным".
Жизнь Огарева протекала трудно. Путешествуя за границей, он и его жена
решили разойтись, - духовного единства не получилось. Огарев сделал все,
чтобы его жена не чувствовала себя ущемленной.
Осенью 1846 года он едет в свою пензенскую деревню Старое Акшено. По
пути посетил созданную им крестьянскую общину в Белоомуте и увидел, что там
далеко не все в порядке. Огарев начал обдумывать новые реформы, мечтать о
применении на полях техники, о школах для крестьян, фабриках с
вольнонаемным трудом крепостных. Многим его начинаниям крестьяне
сопротивлялись, видя в них лишь "барские затеи". Огарев быстро разорялся,
но это его не тревожило, - в случае полного разорения он готов был статв
"пролетарием", как он писал, и жить "своим трудом". Огарев все глубже
уходил в народническо-социалистические идеи.
По соседству со Старым Акшено жил со своим семейством причастный к
восстанию декабристов Алексей Алексеевич Тучков, которого Огарев знал с
юных лет. Тучков продолжал поддерживать связи с декабристами, находившимися
в Сибири и на Кавказе. На дочери Тучкова Елене женился друг Огарева Сатин.
Волею судьбы Огарев полюбил другую дочь Тучкова - Наталью, которая ответила
ему взаимностью. В 1847 году семья Тучковых отправилась в путешествие по
Европе, где Наталья Тучкова познакомилась с Герценом, который уже находился
на положении политического эмигранта. Тучкова со всем пылом юности
увлеклась освободительными идеями. В Италии она участвовала в огромной
народной демонстрации и даже несла знамя впереди толпы, а в Париже, во
время событий 1848 года, пыталась пробраться на баррикады. Огарев писал ей:
"Я еще в жизни никогда не чувствовал, что есть женщина, которая с
наслаждением умрет со мной на баррикаде! Как это хорошо!" Когда Тучкова
вернулась домой, они с Огаревым вступили в нелегальный брак, так как Мария
Львовна отказалась дать ему развод. И только в 1853 году, после смерти
Марии Львовны, Огарев и Тучкова обвенчались.
Герцен, начавший в эмиграции революционную пропаганду, звал Огарева к
себе. Но политическая обстановка в России ослож-
лилась, и Огарев не сумел во второй раз добиться заграничного
паспорта. Тайное бегство вместе с Тучковой через Одессу в Кон-стантиноцоль