"Арман Огюстен, Луи де Коленкур. Поход Наполеона в Россию " - читать интересную книгу автора

- Этого бесспорно больше чем достаточно для того, чтобы занять кого угодно,
кроме вашего величества. Но присутствие войск вашего величества в Германии,
решение сохранить свои позиции на Одере - все это заставляет верить, -
признаюсь вашему величеству, я, со своей стороны, в этом убежден, - что у
вашего величества есть другие проекты и честолюбие вашего величества не
удовлетворено.

Император стал шутить насчет того, что ему приписывают честолюбие. Он
пытался связать это мнение с войной в Испании, которую он старался
оправдать. Он говорил о глупостях испанского короля, о бесчестном образе
действий принца астурийского, о предшествовавшей войне с Австрией и о той
войне, которой эта держава угрожает ему теперь, как о войнах, в которых он
занимал чисто оборонительную позицию и которых он хотя бы просто в своих
собственных интересах стремился избежать. Он сказал, что был увлечен на тот
путь, по которому пошли события в Испании, вопреки своему желанию. Он
жаловался на то, что он называл глупостью великого герцога Бергского[22],
которую, по его словам, можно было сравнить только лишь с глупостью
испанского короля, принца астурийского и их советников. Он соглашался, что
война с Испанией неприятное дело, но, говорил он, "не от меня зависело
помешать этому".

- Очень простое дело, которое со временем уладилось бы, превратилось в
дело, которое осложняет все вопросы и досаждает мне гораздо больше, чем это
думают. Я не мог включить в свои расчеты всего того, что сделали слабость,
глупость, трусость и недобросовестность членов испанского царствующего
дома.

Он говорил об отправке войск, которые покидали Германию для того, чтобы
идти в Испанию, как о факте, который должен внести успокоение.

- Все очень довольны, - ответил я, - когда видят, как уменьшается
численность войск; но их остается там еще слишком много для того, чтобы
делать выводы, будто ваше величество изменили систему. К тому же люди не
умеют правильно оценивать поступки, которые диктуются необходимостью.

Это соображение рассмешило его. Он несколько раз возвращался к вопросу об
испанских делах, о враждебных намерениях Австрии, о заносчивости, которую
та держава, по его словам, проявляет как раз в данный момент, так как она
считает, что восстание в Испании поставило его в затруднительное положение.

- Один момент я думал, - сказал он, - что австрийский император приедет
сюда. В его собственных интересах это было бы лучшее, что он мог бы
сделать. Мы бы объяснились...

Я заметил императору, что австрийский император, как говорят, не был
приглашен на эрфуртское свидание, о котором он узнал только из газет.

- Какое это имеет значение, если есть решимость и если знают, чего хотят?
Но именно этого в Вене не знают. Венский кабинет хочет только возбуждать