"Фрэнк О'Коннор. Часовой" - читать интересную книгу автора

время на лагерь могли напасть врасплох и захватить его.
Священник до того был огорчен, что чуть не посоветовал офицеру не
болтать чепухи. Как будто на военный лагерь в центре Англии можно напасть
врасплох и захватить его, пока часовой забежал в соседний огород натягать
себе луку! Как это похоже на англичан! Все-то они понимают буквально.
- Нет, постойте-ка, постойте, - священник повелительно поднял руку. -
По-моему, тут какая-то ошибка.
Я не говорил, что поймал его в огороде.
- Вы - нет, но он говорил, - раздраженно ответил Хау. - А разве это не
так?
- Никаким образом! - категорическим тоном заявил отец Мак-Энерни,
чувствуя, что казуистика уже не спасает. - Это, безусловно, не так. Вы
вполне уверены, что парень в своем уме?
На его счастье в эту минуту появилась Элси с кофе, и он получил
возможность смотреть на нее и на кофейник, а не на Хау, который, он знал,
пристально за ним наблюдает. Отец Мак-Энерни надеялся, что хотя бы со
стороны он не выглядит тем, кем себя ощущает - исключительно неумелым
преступником.
- Благодарю, - Хау сел поглубже, держа чашку с кофе в руке. Затем
безжалостно продолжал: - Должен ли я понять так, что вы побили парня,
находясь за оградой?
- Послушайте, друг мой, - в отчаянии проговорил отец Мак-Энерни. -
Уверяю вас, у вашего солдата явно не все дома. Неврастеник, должно быть,
первостатейный.
С ними случаются такие приступы. Называется мания преследования. Если
бы его в самом деле избили, он бы не так про это говорил. Поверьте моему
слову, что это нелепейшее преувеличение. Мне редко случается давать волю
кулакам, но уж если я поколочу кого-нибудь, то следы останутся.
- Охотно верю, - Хау бесцеремонно ухмыльнулся.
- Не скрою, я грозился разбить ему башку, - признался священник, - но
тогда я еще думал, что это он выдрал у меня лук. - В своем возбуждении
отец МакЭнерни все ближе придвигался к Хау и теперь буквально нависал над
ним - этакая могучая, грузная туша. К собственному удивлению, он вдруг
ощутил на глазах выступившие слезы. - Между нами говоря, я вел себя
скверно, - продолжал он с волнением. - Вам я не боюсь в этом признаться,
но мне бы не хотелось, чтобы это стало широко известно. У меня
отвратительный характер. Совершенно несдержанный. Часовой даже пригрозил
сдать меня в полицию.
- Ах он шельма! - Хау произнес эти слова с удивлением, но в голосе его
послышалась нотка удовольствия.
- И у него были все основания, - с горячностью подхватил священник. - Я
не имел никакого права обвинять его в воровстве, раз у меня не было ни
малейших доказательств. Будь я на его месте, я отвел бы того, кто
обвиняет, в караульную и заставил бы там повторить свои слова. Я вел себя
безобразно.
- Я не стал бы из-за этого так расстраиваться, - весело проговорил Хау.
- Ничего не могу с собой поделать. К величайшему сожалению, я употребил
недопустимые выражения. Откровенно говоря, я решил непременно РХЗВИНИТЬСЯ
перед ним, когда его встречу.
Он вернулся на свое место, чуть не плача.