"Фрэнк О'Коннор. Быль о коммивояжере" - читать интересную книгу автора

способен был вынести, чтобы над ним месяцами висело нечто подобное, и, как
все нетерпеливые люди, воображал, что ускорить дело можно только одним
способом: постоянно навещать Кронина, чья контора находилась в переулочке
возле Дэйм-стрит, в дыре, лишенной солнечного света, где, по мнению Чарли,
не может обосноваться и трудиться процветающий деловой человек. Обычно ему
приходилось ждать там по получасу в приемной с секретаршами. Приемная была
малосимпатичная, секретарши тоже, но все же он пробовал соблазнить их
своей версией происшествия. Когда же наконец его впускали и объясняли, что
новостей нет, он взрывался длинными тирадами, которые Кронин выслушивал,
сидя за столом и поигрывая карандашом с унылым и скучающим видом. Раз
взявшись соблазнять, остановиться Чарли не может, он все соблазнял и
соблазнял Кронина возмутительной историей о пьяном кучере и идеей вчинить
ему встречный иск, но наконец начал понимать, что юриста не проймешь,
юрист предпочтет ходить с лопнувшими подтяжками, но не соблазнится даже на
английскую булавку.
- Ты в этих делах ничего не понимаешь, - утомленно говорил Кронин,
откидываясь на стуле и терпеливо играя карандашом. - Линнейн ни за что на
это не пойдет. Это дело подлежит суду присяжных, а от присяжных так и жди
подвоха. Они хитрее судей, хоть судьи хитрее черта. Вид у тебя прекрасный,
ты хорошо одет, а этот кучер, по твоим же собственным словам, - оборванец.
Что будет, если ты налетишь на присяжных из оборванцев? Они решат, что,
поскольку бедняжка-ответчик тоже оборванец, он вправе получить от
страхового общества пожизненную пенсию по инвалидности. Их, чертей, вполне
на это хватит. Ты сам решил бы точно так же, будь ты оборванцем. Выкинь ты
из головы этого пьянчужку!
Когда дело назначили к слушанию, Чарли совсем пал духом. Он провел две
бессонные ночи, аккуратнейшим образом высчитывая, на чем его можно
подловить, и вспоминая былые грехи, которые противная сторона способна
воскресить и обратить против него. Адвокатом кучера был один из знакомых
семьи Хэлигэнов, некто Майкл Дан, и Чарли надеялся, что, по этому случаю,
может рассчитывать на некоторое снисхождение. Но, с другой стороны, если
Дан решит иначе, он в два счета сумеет дознаться о Чарли больше, чем
желательно. Дело выглядело скверно. Чарли явился в суд вместе с Сильей,
бледный, как смерть, и тусклым голосом заявил, что, наверное, никогда
больше в жизни не сможет сесть за баранку. Это будет висеть над ним до
конца дней, это вымогательство - всем понятно, что это вымогательство, -
но государством дозволенное, а юристами поощряемое. Силья вообще молчала.
Она считала, что дешевле было бы. откупиться от кучера, сунув ему пару
фунтов.
Вечером она собиралась на танцы, но не с Чарли. То есть она предлагала
Чарли быть ее кавалером, но тот отказался. И даже решил, что она
бессердечная личность. Только бессердечная личность способна звать на
танцы человека, у которого отнято будущее. На другом конце скамьи сидел
кучер, его отрешенный и крайне болезненный вид сулил ему победу, а на
сиденье рядом с ним лежал его котелок.
Подавшись вперед, Чарли взялся было слушать конец предыдущего дела, но
не понял ни слова и только еще больше расстроился. Судья, пожилой,
румяный, седовласый, похоже, был глух и зол на всех. Тут объявили дело
кучера, и встал Майкл Дан. Он оказался высоким, аскетического вида
человеком с черными усиками и в больших темных очках. По первым же его