"Александр Ольбик. Гуттаперчевая любовь [D]" - читать интересную книгу автора

- А мне что - жалко? Достанешь патроны, стреляй сколько хочешь... А
пока убери с борта грабли.
- Что, я тебе мешаю? - Борька продолжал держать руку возле боевой лузы.
- Убери, говорю, лапы! - Санька, изготовившись сделать удар, поднял
голову и посмотрел на Тубика.
- Не психуй, - сказал тот, но руку все же отнял и подул на замерзшие
пальцы. Его рука напоминала баклажан, неделю как сорванный с грядки.
Однако хорошего удара у Саньки не получилось: шар подскочил и, в
припрыжку, стукнувшись о борт, вылетел за пределы стола.
- Такими киями только черепушки колоть, - недовольно сказал Санька и
снова взялся за мел.
Со стороны крыльца донеслась дробь каблуков, стукнула дверь.
- Какая-то сука прется, - Борька в сердцах сильно ударил по шару,
стоящему в сантиметрах двадцати от угловой лузы. Он сыграл дуплет и шар с
пристоном заскочил в среднюю лузу.
В бильярдную влетела довольно молодая, накрашенная девица, в кроличьем
полушубке, с сигаретой в руке. Она напоминала молодую кобылку, которую в
первый раз впрягли в оглобли.
- Мальчики, пора заканчивать, - объявила эта верткая особь и, ни слова
не говоря, принялась сгребать шары в кучу. - Давайте, давайте, быстренько...
Закрываемся...
- Как закрываемся? - опешил Санька, - мы же только пришли...
- Надо было раньше приходить... давайте, мальчики, закругляйтесь. Уже
поздно и у меня через пять минут электричка...
- Пока не закончим партию, никуда не уйдем, - у Тубика от негодования
заострились скулы. Он не мог представить, что их сейчас выставят на холод.
Но пальцы женщины, в которых дымилась сигарета, и которые искрились
гранеными камушками, стали собирать шары и складывать их на полочки.
- Быстренько. Не заставляйте меня хамить.
- Дешевка, - тихо произнес Санька и бросил с досадой кий на зеленое
поле бильярда.
- Профурсетка! - поддержал дружка Борька. - Отшворить бы тебя да много
возни будет.
В помещении наступила неподобающая тишина. Рука девицы, вместе с
желтоватым шаром, зависла в воздухе. Взгляд, брошенный на Тубика, был
испепеляющий, однако словесного приклада к нему не последовало.
Первым на выход направился Санька. Одна рука в кармане, другая пыталась
поправить воротник курточки. Борька тоже пошел за ним, однако на пороге
остановился и, отхаркнувшись, вызывающе плюнул на пол. Ему это не сложно:
туберкулез, открытая форма. Полторы каверны на два легких и уйма очагов,
готовых в любую минуту превратиться в решето. Поэтому и кличка у него такая
- Тубик.
Мотор за углом уже не работал. Тишина в которую они ступили, была под
стать набиравшей градусы погоде и затаившейся красоте звездного неба, до
которого, казалось, можно дотянуться рукой. Но подросткам было не до красот:
прямо с крыльца они вновь окунулись в морозную купель, и поеживаясь, не
ведая, куда и зачем, поплелись в сторону объятого изморозью сетчатого
забора. Они снова побрели по пустынной улице, вдоль покосившихся заборов,
над которыми свисали заиндевелые кусты жасмина и сирени. Летом это, пожалуй,
одна из самых кучерявых и ароматных улиц, однако зимой превращается в