"Александр Ольбик. Балтийский вектор Бориса Ельцина" - читать интересную книгу автора

Генерального секретаря.
- В чем его, по моему, никак нельзя упрекнуть...
- Действительно, Михаил Сергеевич Горбачев активно встречается с
трудящимися, но, к сожалению, далеко не все высокопоставленные руководители
следуют его примеру. Знаю таких партийных, советских и хозяйственных
деятелей, которые просто боятся показаться на людях. Тем более, если их ждет
недовольная аудитория, в которую надо "врезаться" и с которой надо вести
речь не языком телетайпной ленты, а сугубо откровенно, а главное - с выходом
на решение проблемы.
Да, я ездил в общественном транспорте и скажу вам - дело это очень и
очень трудоемкое. Если я, например, собирался на какой-либо завод, то я
предварительно намечал маршрут, по которому обычно добираются до завода
рабочие. К примеру, основной поток рабочих завода имени Хруничева
направляется со стороны Строгино. В шесть часов утра я садился здесь на
автобус, добирался на нем до метро, пересаживался снова на автобус и к семи
оказывался у проходной предприятия. И не ждал, когда приедет директор, шел в
цеха, в рабочую столовую. И когда затем разговор заходил об "адовых"
сложностях транспорта, я отчетливо понимал озабоченность рабочих. А поняв до
корней проблему, легче найти ее уязвимые места. И тут уже "работает" не один
холодный расчет, который обычно обитает в кабинетах, начинает "действовать"
человеческое сопереживание. Потому что нельзя браться за большое дело,
руководствуясь лишь экономическим расчетом. Нет, в партийной работе - и это
особенно важно понять - должна быть движущая эмоция, если угодно, страсть.
Иногда меня призывали: будь спокойнее, будь сдержаннее, ведь так солидности
больше. Я лично этого не понимаю. Ленин был очень эмоциональным, страстным
человеком, и в то же время это не мешало ему решать грандиозные задачи. А мы
ведь его ученики. Да это же абсурд - называть себя ленинцем и носить в груди
ледяное сердце. Да и почему я по чьему-то указанию или прихоти должен менять
свою физиологию, свою натуру? Во-первых, это, наверное, невозможно сделать,
и, во-вторых, не считаю нужным превращаться в ходячий модуль.
Я старался узнать проблемы Москвы не из кабинетного окна. Однако не
отрицаю и работу в кабинете - именно там были нами "нарисованы" 24 программы
развития Москвы до 2000 года. К счастью, все они действуют и поныне.
Теперь о моем отношении к элитарности. Повторяю, что никогда не хотел
противопоставить свой "стиль" какому-то другому. Но что тогда мы называем
перестройкой? Экономическая реформа? Она, конечно, жизненно необходима, но
ведь без разрушения старых стереотипов мы не осилим и реформу. Тот, кто
считал и считает мои методы работы неправильными, думаю, тот сам находится в
плену предрассудков. Наоборот, тому, кто так думает, надо немедленно
перестраиваться. Нужно идти к людям и разговаривать с ними на человеческом
языке. Как зоркое предупреждение я понимаю слова Ленина, сказанные им на Х1
съезде РКП (б): "В народной массе мы все же капля в море, и мы можем
управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает. Без
этого коммунистическая партия не будет вести пролетариата, а пролетариат не
будет вести за собой массы, и вся машина развалится".
- В газете "Московские новости" (17 июля 1988 года) в интервью В.
Коротича корреспондентам газет "Гардиан" (Великобритания), "Келнер
штадт-анцайгер" (ФРГ), "Коррьере делла сера" (Италия) написано о
вас...Например, дается разъяснение относительно вашего интервью журналу
"Огонек".