"Александр Ольбик. Балтийский вектор Бориса Ельцина" - читать интересную книгу автора

Вот вам отчасти ответ - куда мы идем. Но ведь не менее важно знать -
откуда мы идем? В 1929 году Сталин "обрубил" демократический путь и стал
насаждать государственно-авторитарный социализм,
государственно-бюрократический. Демократия была в зародыше задушена, а,
извините, безгласное общество ничего, кроме карикатуры на самое себя,
создать не может. Безгласные люди между собой никогда не смогут
договориться. Было очень много устрашающих жестов и полнейшее отсутствие
социально-политического диалога между партией и народом. Началось насаждение
политического диктата, а в некоторые времена и неприкрытого террора.
Если не предвзято проанализировать, что есть такое социализм, то станет
ясно: из нескольких классических его понятий в жизнь претворилось одно - мы
обобществили собственность, да и только. Остальных же реальных элементов
социализма нет вообще или они заретушированы до такой степени, что их просто
не разглядеть. Вы, журналисты, пишите, что идет обновление социализма...Но
это, мягко говоря, плохая защита социализма, ибо обновлять можно то, что уже
существует, объективно присутствует во времени и пространстве. Конечно, если
дом построен, его можно как угодно достраивать, обновлять, реконструировать,
расширять и т. д. А если его еще нет и в помине? Мое мнение таково, что мы
еще только строим социализм. Нужна честная, воистину научная теория, которая
могла бы обобщить и без спекулянтства учесть 70-летний опыт нашего бытия.
Ведь в конце концов накопили мы не только всякой дряни, есть же много и
поучительного в нашей истории. Накопили неплохой опыт и страны социализма,
которые меньше теоретизировали относительно "светлого будущего", но которые
тем не менее ближе подошли к его сущности. Так вот, социализм нужно строить
с учетом собственного и международного опыта, классических канонов
марксизма-ленинизма и, разумеется, с учетом реальной обстановки в стране.
- Очень многих людей, и меня в том числе, интересуют события полутора
годовой давности, а точнее, октябрьский (1987 года) Пленум ЦК КПСС, когда вы
попросили об отставке. Не могли бы вы открыть "дворцовую тайну", дабы в
какой-то степени "дезавуировать" и поныне распространяемые слухи и домыслы!
- Летом мы с вами этот вопрос уже частично затрагивали. Речь тогда шла
о гласности: если бы были своевременно опубликованы стенограммы того
пленума, не было бы пустых разговоров ни вокруг моего имени, ни в связи с
самим пленумом. Существует негласный закон: если "наверху" решено что-то не
предавать обнародованию, значит, это надо неукоснительно выполнять. Однако я
с такой постановкой вопроса категорически не согласен. Гласность не может
делиться: одной половиной - гласность, а другой - молчание, и не ваше, мол,
дело, что там и как там. И до сих пор я не имею стенограммы своего
выступления на том октябрьском Пленуме. Да и само мое выступление не
планировалось. Но я все же выступил. Правда, при этом пришлось ломать
десятилетиями вживлявшийся в партийную заорганизованность стереотип: чтобы
выступить на пленуме, нужно было соблюсти несколько непременных условий. А
тогда я поднял руку и пошел к трибуне. Разумеется, у меня были заготовлены
тезисы по нескольким важным для меня вопросам. Выступление получилось
острое, и оно многих вывело из себя. И в том числе руководство.
- Но ведь это так естественно и в духе Ленина - спорить по
принципиальным вопросам. Смирение привело к тому, что обществом руководили
такие "вожди", как Суслов, Брежнев, Черненко, а партия стояла перед
навытяжку, и если кто-то раскрывал рот, то только для того, чтобы произнести
очередную банальнейшую здравицу в честь какой-нибудь заблудившейся в