"Александр Ольбик. Балтийский вектор Бориса Ельцина" - читать интересную книгу автора

сенсацию. Люди узнали что, оказывается, опальный Ельцин не раздавлен, не пал
духом, а наоборот - предъявил партии претензии по гамбургскому счету,
спрашивая с нее за бедственное состояние народа.
Его прорыв к трибуне на партконференции походил на взятие с боем
высоты...
...Однако вернусь к 22 июля 1988 года, на корты в Лиелупе. В перерыве,
между двумя сетами, когда я направлялся к воротам стадиона, чтобы встретить
своего коллегу, в гуляющей толпе увидел очень высокого седовласого человека.
Конечно, это был Ельцин. Он на голову был выше остальных и привлекал
всеобщее внимание. К нему подходили какие-то люди, здоровались, обменивались
коротко словами и тут же отходили. Рядом с ним - миловидная, смуглолицая
женщина. И как потом выяснилось, это была его супруга Наина Иосифовна.
Момент, честно говоря, был непростым. Первым побуждением было подойти к
Ельцину и, как это делали другие, поздороваться с ним. Изменив направление,
я начал сдвигаться в его сторону. Оставалось всего несколько шагов, и я
мучительно для себя решал - с какой целью я направляюсь к нему? Конечно, во
мне говорило профессиональное тщеславие, что, кстати, не считаю большим
грехом - что бы без него был журналист? Тут все было: и личная, хотя и
безотчетная, симпатия, и готовность хоть чем-то помочь человеку, попавшему в
"мертвую зону молчания". Ведь уже из его выступления на Х1Х партконференции
я знал, что интервью, взятые у него журналом "Огонек" и АПН, не были
опубликованы и что "заговор молчания" вокруг взбунтовавшегося свердловчанина
продолжается. И мне нужен был лишь миг, чтобы решить - что делать? Но как
это часто бывает, выход подсказала сама ситуация: когда я находился от него
в буквально нескольких шагах, ноги мои сами изменили направление и понесли
меня в нужную сторону. Что это было - тайная предопределенность или
предначертанность судеб? Нет, это звучит слишком патетично. Просто так
совпало...
Я подошел к Ельцину, поздоровался, назвал себя и газету, которую
представляю. Улыбаясь, он подал мне руку, и мы обменялись крепким
рукопожатием. Внимательно выслушал, переспросил, как моя газета называется.
И есть ли у меня визитная карточка? Я еще раз внятно назвал газету и подал
свою "визитку".
Наина Иосифовна, когда у нас зашел разговор об интервью, мягко
напомнила Борису Николаевичу, что, мол, и так много было неприятностей с
зарубежными агентствами, которым он уже пытался давать интервью. "Да ничего
страшного, - сказал Ельцин, - моя супруга боится, что у меня снова будут
неприятности".
- О чем мы будем с вами говорить? - спросил у меня Борис Николаевич.
Я уклончиво, не на шутку волнуясь, заметил, что жизнь дает массу
интересного материла. Мне не хотелось распространяться о своей цели - рядом
стояла любопытствующая толпа и с интересом наблюдала за нами.
- Ладно, на месте определимся...Можете завтра к 10 часам быть у меня в
санатории? Ели будут какие-то затруднения на КПП, позвоните мне по
внутреннему телефону. Я буду где-нибудь поблизости.
Любопытная деталь: когда мы разговаривали с Ельциным, к нам подошел
молодой человек и, обращаясь ко мне спросил - когда, мол, начнется третий
сет? Вместо меня ему ответила Наина Иосифовна, но ее ответ, видимо, его не
удовлетворил. Создавалось впечатление, что этот "сероглазый" человек
настырно ждал ответа именно от меня. Однако когда я повернулся к нему лицом,