"Генри Лайон Олди. Человек Номоса" - читать интересную книгу автора

воспринял спокойно. Тем более, что дедушка сам просил в послании не плакать
о нем, а наоборот, радоваться! Вот Одиссей и не плачет. Он послушный
мальчик. А едва услышал о луке, который ему завещал славный, хороший,
добренький дедушка, тут же начал радоваться!
"Интересно, а дедушка написал письмо до того, как умер, или уже
после?" - подумалось мельком, но мысль эта мигом вылетела из головы Одиссея.
Дедушка Автолик завещал ему лук! Настоящий! Не игрушечный, стрела из
которого летит шагов на двадцать, а настоящий боевой лук! Лук героя! Вот
стрельну в Ментора, будет знать, как спорить...
Здорово!
Жалко, конечно, что дедушка умер, но - лук! Надо будет поблагодарить
при встрече за подарок. А что? Ведь говорил же с ним, Одиссеем,
зануда-дядька, просивший выстроить ему ненастоящую могилу?
Тем временем дамат-басилей закончил читать послание дедушки Автолика.
Сделал кому-то знак, и двое слуг вынесли вперед длинный ларец из магнолии,
украшенный затейливой резьбой. И еще два ларца, поменьше, зато серебряные и
с драгоценными камнями на крышках. В камнях весело играло пламя укрепленных
на стенах факелов.
Мальчик сразу догадался, что в длинном ларце - его лук, а в ларцах
поменьше - украшения для мамы. Вот только мама отчего-то не радовалась, а
все равно продолжала плакать. Интересно, она и когда маленькая была, не
слушалась своего папу?
Дамат-басилей снова начал говорить, слуги поставили два меньших ларца
перед мамой, но мама даже не стала их открывать. А мальчик во все глаза
смотрел, как слуги теперь подходят к ним с отцом (к ним!..), как ставят
перед ними длинный деревянный ларец (дедушка! милый дедушка!..), как отец не
спеша наклоняется, поднимает (а-а-ах!..) крышку...
Лук был здоровенный. Куда выше самого Одиссея. А тетива и два роговых
наконечника, к которым она должна была крепиться, лежали отдельно. Но это
ничего, решил мальчишка. Он еще успеет натянуть тетиву, и пострелять успеет
всласть - потому что теперь это его лук!
Отец извлек из ларца подарок; осторожно вложил в руки сына.
Лук оказался не только длинным, но вдобавок тяжеленным - мальчик едва
сумел удержать его в руках; но все же удержал и с усилием поднял над
головой, показывая всем собравшимся.
И - удивительное дело: взметнувшись вверх, лук словно сам потянулся к
факельному огню, к потолку, к небу, к невидимому из мегарона солнцу,
выдергивая за собой своего нового обладателя, делая рыжего сорванца выше
ростом. Ушла тяжесть, исчезло неудобство; казалось, пальцы намертво приросли
к дедушкиному подарку - не отдерешь! Все тело было легким и пело, как
струна.

Миг торжества?!
Да, наверное...

Собравшиеся в мегароне люди заулыбались, хотя улыбки мало
приличествовали серьезности момента. Послышались клики одобрения - "Видно
дедову породу! Герой! будущий герой!.."; басилей Лаэрт ласково потрепал сына
по затылку, взъерошив пожар шевелюры. В глазах на мгновение помутилось от
золотого сияния, брызнувшего ниоткуда (ну не от волос же?!), а когда зрение