"Рэй Олдридж. Контракт на Фараоне (роман). Цикл Контракт на Фараоне" - читать интересную книгу автора

заключенный в янтарный блок токгеля, на голове его торчала густая щетина
серебряных проводов. Шрамы от встречи Руиза с волчеголовыми быстро
бледнели. Если уловление ума займет побольше времени, шрамы станут
невидимы, прежде чем Накер вернется в свою стеклянную банку и в свое
собственное болезненное тело. В теле у темной кожи Руиза был почти
металлический оттенок, гладкость и плотность, словно она могла бы отразить
удар ножа, словно ее можно было отполировать до зеркала в форме человека.
Накер присмотрелся к рукам Руиза, они плавали в геле, кисти согнулись,
словно держали мячик. Накер восхищался этими руками. Подумать только, что
такие опасные предметы могут быть такими красивыми. Сильные пальцы
сужаются к кончикам костяшки пальцев, словно великолепные скипетры из
кости. Все вместе связано жилистыми, пружинистыми мышцами и облечено в
блестящую кожу.
В этом приятном созерцании прошла минута. Потом Накер погрузил свой
щуп внутрь и осторожно, деликатно, рассекая холомнемоническое море Руиза,
упал, словно игла острием вперед, в пропасть. Он погружался глубже и
глубже, без усилий скользя вокруг средней глубины рифов самозащиты Руиза.
Он ловко, как в танце, увернулся от массивных чувствительных канатов
генчианской смертной сети, структуры, которая коренилась в бездонных
пропастях и каналах. С такой же ловкостью он избежал тонкого сплетения
послания-на-задание Лиги, которое мутило глубины; словно щупальца огромной
требовательной каракатицы.
В конце концов Накер расположился на дне сознания Руиза и пристроился
среди ила мертвых воспоминаний, распавшихся фрагментов жизненного опыта,
которые постоянно дождем падали сверху. Там он долго лежал спокойно,
медленно выпуская наверх свои сенсоры, нанося на карту вещи и вехи
личности Руиза, пока они проплывали над ним медленными течениями.
Когда он был удовлетворен, он выпустил пузырек стимуляции из своего
собственного естества. Он поднялся, мерцая, пока не раскололся о
каменно-твердое дно одного из самых ранних воспоминаний Руиза, массивную
глыбу, так плотно покрытую защитным слоем, что, вероятно, недоступную
самому Руизу.


Руизу было пять лет, и он помогал своему полуотцу в сарае. Особой
обязанностью Руиза было собирать теплые шарики плоти орма из гнезд, когда
ормы толпились в проходе, чтобы позавтракать. Это была приятная
обязанность, одна из самых любимых у Руиза. Свежеснесенные шарики
поеживались у него в руке, пока он собирал их в корзинку для инкубатора,
их крохотные щупальца искали на его ладонях кормящие поры, которых не было
на его человеческой коже, и ощущение было такое, словно его приятно и
шутливо щекочут. Вес инкубаторной корзины, когда обязанность была
выполнена, был еще одной наградой: каждый шарик представлял собой
небольшое, но вполне измеримое количество кредита, способствующего
независимости его семьи. Хотя для его юного ума идея независимости была
весьма смутной, он знал вне всяких сомнений, что независимость - это
ХОРОШО, и что обратное понятие, рабство - ПЛОХО. Это он понял по вытянутым
лицам и приглушенным голосам за обеденным столом, когда бы ни
произносилось последнее слово. В последнее время лица вытягивались еще
больше, а голоса не так приглушались, положение, которое беспокоило Руиза,