"Рэй Олдридж. Контракт на Фараоне (роман). Цикл Контракт на Фараоне" - читать интересную книгу автора

когда он об этом думал.
Казалось, больше не помогало то, что Руиз приносил столько же
шариков, сколько всегда. И неважно, насколько сильно он уговаривал ормов,
они отказывались нестись больше, чем обычно, шариков было прежнее
количество. Они таращились на него своими тусклыми фасетчатыми глазами, не
понимая, чего от них хотят, когда Руиз серьезно пытался им объяснить, как
важно было, чтобы они постарались нестись лучше. Иногда, если голоса за
обеденным столом были чересчур громкими, Руиз, в конце концов, плакал
возле ормов, бессильный от гнева. Ему очень хотелось швырнуть в них
камешками, чтобы наказать их за глупость.
Но не сегодня. Сегодня он был счастлив. Он нес инкубаторскую корзину
через весь комплекс к маточному сараю, когда блестящая штуковина ворвалась
во внутренний дворик и приземлилась в вихре взметнувшейся пыли. Руиз был
так поражен, что уронил корзину, просыпав множество шариков в пыль. Он
немедленно поставил корзину и стал снова собирать драгоценные шарики. К
тому времени, когда он их всех подобрал, двери воздухомобиля с
пневматическим шипением поднялись. Оттуда шагнул надсмотрщик, тощая змея с
длинной, заплетенной в косички, бородой и татуированными бровями. Звали
надсмотрщика Боб Пикуль, имя, которое приносило в семейные беседы столько
же напряжения, сколько и упоминание рабства.
Из общего дома, построенного из топленого камня, вышли почти все
старшие члены семьи. Руизу было очень любопытно, и он очень хотел остаться
и послушать, но шарики были его ответственностью. Если их как можно скорее
не отнести в маточный сарай, то они умрут. Поэтому он занес их внутрь и
распределил между пустыми передатчиками.
Когда он покончил с этим, Руиз выскочил обратно во двор. Но когда он
увидел, что все члены семьи глядят на него с разной степенью скорби, он
словно врос в землю от страха. Прочие дети смотрели на него широко
открытыми глазами из темноты окон дома. Ему стало еще страшнее, когда все
взрослые отвели взгляд, кроме его кровной матери Ласы, которая стояла
перед ним, а слезы струились по ее обычно спокойному лицу.
Руиз почувствовал надвигающуюся трагедию. Он подбежал к Ласе на
непослушных ногах, слезы задрожали в его глазах. Она подняла его, прижав к
себе так, что он едва мог дышать. Но она ничего не сказала, ни она, ни кто
другой.
- Что такое? Что случилось? - спросил Руиз голосом, который пищал от
страха.
У надсмотрщика был ханжеский, носовой голос.
- Вы слишком много шума разводите из-за ребенка. Вы его без
надобности пугаете, - сказал Боб Пикуль, хватая Руиза за плечо. - Не
бойся, Руиз. Ты поедешь в большую семью, не в такую свалку копателей
грязи. Ты пойдешь в Школу Лорда. Если ты будешь прилежным, то в один
прекрасный день ты наденешь красивую одежду и будешь служить Лорду.
Руиз теснее прижался к Ласе. Боб Пикуль попытался его оторвать, но
безуспешно.
- Послушай, Ласа, - сказал надсмотрщик, - разве это достойно?
Полуотец Руиза Релито заговорил:
- А что достойного в воровстве детей, Пикуль?
Голос Релито, обычно жесткий, теперь, казалось, проходил через кучу
камней, набившихся в глотку.