"Джеймс Олдридж. Удивительный монгол (повесть)" - читать интересную книгу автора

-- Сто метров] -- воскликнул я. -- Да мы никогда к ним так близко не
подберемся!
-- Придется, -- ответил Грит.
Дикий табун теперь бежал рысью, выстроившись шеренгой (дикие лошади
обычно бегут гуськом), жеребята и кобылы в середине, а жеребцы то и дело
перебегая из конца в конец, Tax же носился вокруг всего табуна. Они уходили
все глубже и глубже в ущелье, и теперь мы надеялись, что сумеем приблизиться
к ним, когда они достигнут конца ущелья и окажутся в тупике.
-- Потише, -- скомандовал дядя Рэф, и мы, придержав лошадей, перешли на
осторожный шаг.
Бэт очень нервничал, потому что всегда боялся диких лошадей, я подумал,
какую же громадную ошибку сделал Tax, заведя табун в эту ловушку. Табун был
уже в пятистах метрах впереди нас, и мы осторожно приближались. Мы знали,
теперь это вопрос времени, и ловушка захлопнется. Но вдруг цепочка лошадей
скрылась за изгибом ущелья.
Сначала мы не беспокоились, так как были уверены, что выхода из ущелья
нет, но, проехав изгиб, вдруг обнаружили, что табун исчез. Более того, мы
убедились, что ущелье вело не в тупик, а к узкому проходу, который нельзя
было обнаружить, не подъехав вплотную.
-- Перехитрили они нас, -- сказал мой Дядя.
Он был удивлен, а я ликовал.
-- Они недалеко, -- заметил Грит. -- Поехали.
Мы поскакали галопом, но, когда миновали узкий проход и снова увидели
табун, он уже мчался по расширяющейся долине.
-- Какого стрелять первого? --прокричал мой дядя, когда мы понеслись во
весь опор в погоню за табуном.
-- Любого из молодых жеребцов! Выбирай любого! -- крикнул Грит.
Дикий табун мчался галопом. Впереди были молодые жеребцы, в середине
кобылы и жеребята, а старые жеребцы бежали последними. Tax подгонял табун,
кусая отстающих и даже подталкивая их сзади. Но, несмотря на то, что табун
опередил нас и кругом стояла пыль, поднятая копытами диких лошадей, мы
постепенно догоняли их, потому что жеребята еще не могли бежать достаточно
быстро.
Вдруг один жеребенок, наверное, самый слабый, начал отставать, его мать
хотела вернуться к нему, мы слышали, как она ржаньем звала его. Но Tax не
разрешил ей покинуть табун. Он подбежал к ней и сильно лягнул, заставляя
бежать. Потом он вернулся к жеребенку и начал толкать его мордой. Но
жеребенок, сделав несколько шагов, споткнулся и упал. Tax не оставил его и
нетерпеливо ждал, когда жеребенок встанет. Не дождавшись, он стал толкать
его, пытаясь поднять на ноги. Жеребенок слишком устал, он спотыкался и снова
падал. Тогда Tax схватил жеребенка зубами за холку, приподнял, встряхнул,
даже бросил его вперед -- такого я еще никогда не видел у лошадей.
Жеребенок, казалось, приободрился немного, но через несколько шагов упал
опять и уже не мог подняться.
В этот момент между нами и табуном было уже метров триста, и вдруг,
вместо того, чтобы бежать, Tax повернулся и, пригнув голову, помчался на
нас. Он нападал, давая остальным время скрыться. И эта отвага погубила его.
Мой дядя остановил коня и, подпустив Таха достаточно близко, прицелился и
выстрелил.
Когда в него попала снотворная пуля, Tax вздрогнул, но не остановился.