"Джеймс Олдридж. Не хочу, чтобы он умирал" - читать интересную книгу автора

где встречались скалы, они выкладывали из камней пирамиды. На следующий
день, когда они отъехали дальше на запад, скалы исчезли, потянулись отлогие
известковые склона, и они пропахивали по ним борозды, подвязав небольшой
лодочный якорь к заднему мосту грузовика. Один Куотермейн знал, откуда
взялся этот якорь, и шутки ради хранил его два года, пока всем не надоело
спрашивать, как он к нему попал.
На третий день они обозначили откос эскарпа, насыпав на него белой
извести, а внизу разбросали куски сгоревших танков, на которые вряд ли могли
позариться бедуины. Для посвященных все эти знаки служили вехами; для тех
же, кто ничего не знал, отметины казались случайными и друг с другом не
связанными.
В полдень четвертого дня, когда они лежали без всякого прикрытия среди
невысоких каменистых холмиков, за которыми трудно было укрыться, их заметил
самолет с акульей пастью, нарисованной на носу.
- "Мессершмитт-109" - сказал Бентинк. - Что-то он больно низко летит.
Он нас может увидеть?
- Вам это лучше знать, - ответил ему Скотт.
- Во всяком случае, он возвращается.
Спасаясь от непрерывно дувшего холодного ветра, они лежали плашмя на
этом жестком и открытом ложе. "Мессершмитт" сделал поворот, качнув тупо
обрубленным крылом, и пошел на них.
- Если он хоть немножко опустит нос книзу, - закричал Бентинк, - тогда
берегись!
Скотт приказал им лежать неподвижно.
- Не шевелитесь. Он нас видел и возьмет на прицел. - И когда самолет
сделал круг и стал пикировать на их убежище. Скотт внезапно поднялся и
хладнокровно направился к воткнутой в песок лопате. Он положил ее на плечо и
спокойно, не торопясь, пошел прочь. Подняв голову, он поглядел на самолет,
который пронесся мимо него на высоте двухсот футов, подрагивая крыльями на
сильном ветру.
Когда шум мотора стих, Скотт заставил и других встать и расхаживать как
ни в чем не бывало. У Скотта голова была непокрытой, как всегда в пустыне, а
на Куотермейне теперь была надета мягкая островерхая пилотка итальянского
образца, которую он хранил для подобных случаев, и когда "Мессершмитт"
вернулся, чтобы еще раз проверить, нет ли здесь чего-нибудь подозрительного.
Куотермейн, не прячась, рыл яму. Он поглядел вверх и небрежно помахал
самолету, широко улыбаясь своим белозубым ртом под черными усами.
- Они, наверное, приняли вас за итальяшку, - сказал Бентинк. - Вы на
них похожи.
- Правильно, - сказал Куотермейн. - Когда самолет возвращается,
заподозрив неладное, мне всегда удается его обмануть. Но один только бог
знает, за кого они приняли вас, Бентинк. Просто чудо, что из-за вас нас не
перестреляли: вы-то выглядите именно тем, кто вы есть.
- А что нам делать теперь? - спросил Бентинк, когда немецкий самолет
удалился.
- Выбираться отсюда, - сказал Куотермейн.
Скотт позвал Сэма и Атыю, которые сидели на грузовиках у пулеметов:
- Если ночью их самолеты заметят "Харрикейн", когда машина пойдет на
посадку, они поймут, что к чему. Завтра или, на худой конец, послезавтра вы,
Бентинк, сможете заняться своим делом. Мы должны добраться до "Харрикейна"