"Джеймс Олдридж. Последний дюйм" - читать интересную книгу автора

рудоуправления или правительство, но такая работа была слишком
благопристойной и добропорядочной, чтобы подойти ему на старости лет.
Так он и остался ни с чем, если не считать равнодушной жены, которой он
не был нужен, да десятилетнего сына, родившегося слишком поздно и, как
понимал в глубине души Бен, чужого им обоим - одинокого, неприкаянного
ребенка, который в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а
отец - посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним
говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе.
Вот и сейчас было не лучше, чем всегда. Бен взял с собой мальчика на
"Остер", который бешено мотало на высоте в две тысячи футов над побережьем
Красного моря, и ждал, что мальчишку вот-вот укачает.
- Если тебя стошнит, - сказал Бен, - пригнись пониже к полу, чтобы не
запачкать всю кабину.
- Хорошо. - У мальчика был очень несчастный вид.
- Боишься?
Маленький "Остер" безжалостно швыряло в накаленном воздухе из стороны в
сторону, но перепуганный мальчишка все же не терялся и, с ожесточением
посасывая леденец, разглядывал приборы, компас, прыгающий авиагоризонт.
- Немножко, - ответил мальчик тихим и застенчивым голоском, непохожим
на грубоватые голоса американских ребят. - А от этих толчков самолет не
сломается?
Бен не умел утешать сына, он сказал правду:
- Если за машиной не следить и не проверять ее все время, она
непременно сломается.
- А эта... - начал было мальчик, но его сильно тошнило, и он не мог
продолжать.
- Эта в порядке, - с раздражением сказал отец. - Вполне годный самолет.
Мальчик опустил голову и тихонько заплакал.
Бен пожалел, что взял с собой сына. У них в семье великодушные порывы
всегда кончались неудачей: оба они были такие - сухая, плаксивая,
провинциальная мать и резкий, вспыльчивый отец. Во время одного из редких
приступов великодушия Бен как-то попробовал поучить мальчика управлять
самолетом, и хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил
основные правила, каждый окрик отца доводил его до слез...
- Не плачь! - приказал ему теперь Бен. - Нечего тебе плакать! Подыми
голову, слышишь, Дэви! Подыми сейчас же!
Но Дэви сидел опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял
его с собой, и уныло поглядывал на расстилавшееся под крылом самолета
бесплодное пустынное побережье Красного моря - непрерывную полосу в тысячу
миль, отделявшую нежно размытые краски суши от блеклой зелени воды. Все было
недвижимо и мертво. Солнце выжигало здесь всякую жизнь, а весной на тысячах
квадратных миль ветры вздымали на воздух массы песка и относили его на ту
сторону Индийского океана, где он и оставался навеки на дне морском.
- Сядь прямо, - сказал он Дэви, - если хочешь научиться, как идти на
посадку.
Бен знал, что тон у него резкий, и всегда удивлялся сам, почему он не
умеет разговаривать с мальчиком. Дэви поднял голову. Он ухватился за доску
управления и нагнулся вперед. Бен убрал газ и, подождав, пока не сбавится
скорость, с силой потянул рукоятку триммера, которая была очень неудобно
расположена на этих маленьких английских самолетах - наверху слева, почти