"Джеймс Олдридж. Прощай, Анти-Америка!" - читать интересную книгу автора

девушку прямо из-под носа, - изрек Террада.
В тот вечер за устрицами я прямо спросил Джуди Джефферсон, почему она
пригласила к обеду меня, а не их.
- Потому что они иногда действуют мне на нервы, - ответила она. - Вы бы
только послушали, черт их дери, о чем они все время разговаривают!
Я никогда не задавал себе этого вопроса, но когда задумался, сразу
понял, каков должен быть ответ.
- Об Америке, - сказали.
Она удивленно посмотрела на меня и вдруг засмеялась:
- Ну, конечно, о чем же еще можно разговаривать!
- Вообще-то мне это только что пришло в голову, - признался я.
- Итак, у них роман со страной, - саркастически заметила она.
После этого обеда с Джуди я начал внимательно следить за Пипом и
Террадой, и мне стало ясно, что пребывание Джуди в дверном проеме не пропало
даром: они никогда не говорили о ней, хотя всех других девиц любили
разбирать по косточкам.
Не прошло и недели, как к обеду был приглашен Террада, а еще через
несколько дней - Пип.
И все же не Джуди стояла между ними. Мне так казалось сначала - и то
лишь потому, что я совсем не знал Америки. Сложные нюансы их разногласий
были просто недоступны моему пониманию, и только после одного особенно
долгого спора о Сэме Адамсе я, наконец, начал постигать их природу.
Пип был не только отпрыском истинно американского рода, но само его
воспитание, проникнутое духом пуританской и либеральной американской
демократии XIX века, как нельзя лучше вооружило его для борьбы за
унаследованные традиции. Однако далеко не все эти принципы и традиции он
принимал. Я вовсе не собираюсь утверждать, что он предпочитал марксизм или
какое-либо другое учение. Он плохо разбирался в марксистских принципах, и
они не интересовали его. Пип был мыслителем чисто американского типа, и
однажды за ленчем в ресторане, расположенном в подвале нашего здания
(Террада в тот день был в Вашингтоне), он очень просто и ясно изложил мне
свою весьма оригинальную точку зрения, наблюдая за девушками, которые
носились по углубленному в землю катку Рокфеллер-сентра.
- Америка, - сказал он, - вновь и вновь "пытается возродить себя в
образе мужественного и честного пионера-фермера времен покорения Запада.
Однако сейчас эти попытки выглядят попросту нелепо, - продолжал он, - потому
что на самом деле Америка - страна иммигрировавших из Европы крестьян, и
философские корни американского практицизма следует искать именно в этом.
Я возразил, что не все иммигранты - крестьяне из Европы.
- После тысяча восемьсот семидесятого года, - сказал он, - основной
приток населения в нашу страну шел за счет европейских крестьян или же
вышедших из крестьян мастеровых. Современную Америку создало именно
крестьянство, переселившееся из Европы.
- И что из этого следует?
- Видите ли, Кит, - отвечал он, - они привезли сюда свою крестьянскую
философию. Чего они желали больше всего? Материального благополучия. Эта
страсть у них в крови. Как, впрочем, и приземленность. Как, впрочем, и
вульгарность. Равно как и предприимчивость, и физическая сила, и
необузданность, и упорство. Равно как и суеверие, и сентиментальность плюс к
этому еще непрошибаемый житейский и религиозный консерватизм. Вот где