"Джеймс Олдридж. Неотвоевавшиеся солдаты" - читать интересную книгу автора

Однако целых десять минут они осуществляли сложнейшие классические
маневры воздушного боя, проделывая их все лучше и лучше; а поскольку им
приходилось укладываться в ограниченное поле зрения кинокамер, их бою была
присуща насыщенность, которая делала его еще более эффектным. Каждый подъем
был чуть более вертикальным, чем мог бы быть, каждое пике выглядело чуть
более смертельным, каждый вираж чуть более крутым, каждая бочка или
полубочка, каждый большой и малый штопор говорили о том, что эти люди умеют
заставить самолет делать все, что им было нужно. Лишь изредка одному из них
удавалось выпустить в другого холостую огненную очередь - хотя именно это, в
конечном счете, и было целью боя, так как победа в нем зависела не только от
упорства, изобретательности и опыта летчика, но и от его умения стрелять по
быстро движущейся мишени. Впервые страх в настоящем бою Керр испытал, когда
понял, что его плохо учили стрелять, тогда как немцы были превосходными
стрелками. И теперь кнопки управления пулеметами властно влекли его к себе,
потому что после войны Керр научился неплохо стрелять из крупнокалиберных
крыльевых пулеметов и его часто томило желание узнать, стал ли он благодаря
этому лучше, как летчик, - и вот теперь у него был случай проверить себя в
этой насыщенной схватке, в непрерывном тесном контакте с таким совершенным
мастером, как Гельмут. Они сжимали, и перекручивали, и связывали порождаемые
ими воздушные потоки во все более и более крепкие узлы блистательного полета
и слышали у себя в наушниках слова Шермана:
- Я добьюсь для вас, ребята, еще по тысяче долларов на каждого за эти
ваши сумасшедшие штуки.
Но несколько минут спустя, когда он велел им кончать, они как будто его
не услышали.
- Довольно, - говорил он им. - Вполне достаточно. Я не хочу, чтобы
кто-то из вас развалился на части.
Они не обращали на него внимания. Гельмут в эту минуту круто, почти
вертикально шел вверх. А Керр как раз выходил из петли, и на краткую долю
секунды Гельмут возник в перекрестке его прицела, так что настоящая очередь
перерезала бы его пополам.
- Послушайте, ребята! - взмолился Шерман. - Хватит! Нам всем пора
отправляться домой.
В голосе Шермана слышалась паника, словно он понял, что немец и
англичанин прервали с ним связь и были заняты тем, что уже не имело к нему
никакого отношения. Шерман сделал еще одну попытку, а потом замолчал и стал
наблюдать, как "мессершмитт", точно лист, падает сверху на "харрикейн",
проделывавший в этот момент совершенно простой на вид, но быстрый и крутой
разворот. Когда уже казалось, что немец совсем навалился на него, Керр
бросил свой самолет в серию быстрых бочек и, не докончив одну из них, резко
вывернул машину - эффект получился поразительный.
Вот тут Шерман увидел француза - хрупкую темно-синюю капельку, которая
постепенно превращалась в жесткокрылого феникса, устремляющегося на двух
старых, но полных грации уток.
- Явился этот проклятый француз! - крикнул он летчикам. - Берегитесь!..
Он понял, что ни англичанин, ни немец не слышат его. Их схватка не
прерывалась. "Харрикейн" шел на вершине мертвой петли, так что какие-то
секунды оба самолета летели брюхом к брюху, пока не оторвались друг от друга
в широком скользящем вираже и, словно для заранее согласованного финала,
проделали то же самое, с чего начали: устремились навстречу друг другу в