"Джеймс Олдридж. Неотвоевавшиеся солдаты" - читать интересную книгу автора

Француз стремительно приближался справа и нырнул носом вниз в
неглубоком, но стремительном пике. Откуда его надо ждать - неизвестно, так
как неясно было, пронесется ли он под ними, за ними или перед ними. Гельмут
быстро покачал крыльями, сигналя остальным, чтобы они держали строй. Он
летел, точно бабочка, покачивая крыльями, чтобы удержать всех вместе, но
знал, что они смотрят сейчас только на иссиня-черный реактивный самолет,
похожий на толстого маленького шмеля.
- Achtung![2] - невольно по-немецки сказал Гельмут. - Он собирается
сделать бочку, а потом пойдет на нас.
Инстинкт подсказывал ему, что, достигнув их, француз уйдет в сторону в
скользящем вираже, и не успел он договорить, как "мираж" начал
разворачиваться на большой скорости, так что на одну устрашающую секунду
показалось, будто брюхо его самолета пройдется по всему строю
"мессершмиттов". Но его кургузый фюзеляж молнией мелькнул у правого крыла
Гельмута, словно остановленный кадр в кинофильме. Он появился и исчез, а
"мессершмитт" Гельмута едва не перевернуло воздушной волной.
- Черт подери! - крикнул американец в микрофон, - Если я поймаю этого
сукина сына, я вышибу ему мозги.
- Снижаемся, - сказал Гельмут в бакелитовую чашечку у своих губ и
приподнял хвост самолета, чтобы просигнализировать остальным о маневре, а
потом выровнялся, отведя дроссель назад средним пальцем, и мотор заработал
тише, нос опустился, самолет изменил угол наклона и пошел вниз. Гельмут
решил пролететь над морем, но по линии захода на посадку на их маленький
тесный аэродром в Канне. Дул северный бриз, так что заходить все равно
пришлось бы со стороны моря. Француз, возможно, опять пойдет на сближение,
но при такой скорости его испугает твердая гладь моря.
- Наверно, для вас, старина, это похоже на настоящее дело, - услышал
Гельмут голос молодого американца. "Старину" он заимствовал у Шермана,
переняв у него этакий слегка подтрунивающий тон представителя свободной в
обращении расы в отношении чопорного и замкнутого немца - Давайте держать
строй во что бы то ни стало...
Мальчишка засмеялся, но он попал в цель. На мгновение Гельмут забыл,
что все это игра: возникла потребность в дисциплине - и возродилась былая
действительность. Он еще был неотвоевавшимся солдатом. Война продолжала жить
в нем, потому что тридцать лет его намеренного увлечения всем германским
питали ее и сохраняли ей жизнь. Это оказалось весьма полезньм, когда он учил
молодежь в Испании, Португалии, Греции, Израиле и Египте подлинно немецким
принципам боя: всегда считать себя победителем и никогда - побежденным. В
летном деле это означало не выпускать противника, а если, волею случая, он
окажется сверху, не бежать, не покидать поле боя, но искать способ
поменяться с ним ролями. Искать! Искать!
- Вон опять этот сукин сын француз!
Пилот "миража" начал свою последнюю атаку с моря. "Мессершмитты" шли
слишком низко, так что француз не мог пройти под ними, но когда он накалил
воздух над их кабинами, пролетев со скоростью 800 километров в час, горячая
струя отскочила от воды, и кабина Гельмута внезапно покрылась брызгами,
из-за которых он ничего не видел, пока не сдвинул колпак.
- Недурно!
Он услышал, как американец одобрительно засмеялся, - юность оценила
юность.