"Борис Ильич Олейник. Князь тьмы " - читать интересную книгу автора

то, что на протяжении семи с половиной десятилетий у нас называлось
социализмом, весьма отдалилось от его первородства. Не во всем, конечно, но
в значительной степени. И не столько в "чистой" теории, сколько и прежде
всего - в народном понимании.
В народном восприятии социализм - это социальная справедливость в ее
универсальной трактовке: "каждому да воздастся по делам его". Поэтому и
равенство в народном понимании - ни в коем случае не уравниловка.
(Уравниловку нам как раз навязали "чистые" теоретики, холеные руки которых,
кроме гусиного пера или шариковой ручки, не касались ни единого средства
добывания хлеба насущного.) В разумении непосредственного производителя
материальных благ равенство - это опять же: каждому да воздастся... Честный
труженик никогда никому не завидует, он глубоко уважает талант, ибо сие - от
Бога. Если ты умеешь оборотистее меня за счет своего ума и труда добыть
больше моего благ - честь тебе и слава. Однако ж и я, пусть и беднее тебя,
зато гордый. То есть независимый от тебя, богатого.
Вот же в чем смысл и ядро народного понимания социализма как социальной
справедливости - в категорическом неприятии, моральном и физическом,
эксплуатации себе подобного, то есть неприятии любого ущемления
человеческого достоинства.
Наиболее близко к этому ядру продвинулся Хемингуэй, утверждавший:
человека можно даже убить, но победить - невозможно. Писатель, понятно, имел
в виду не просто физическое уничтожение, а моральное и физическое уничижение
человека, его достоинства, его гордости как рожденного свободным.
И в этом смысле идея социализма как социальной справедливости - вечная.
Иное дело, что в нашем исполнении этот первоначальный благородный проект
деформировался почти до неузнаваемости. Так с чем воюете, господа? Если с
тем, что мы (и вы, кстати) понастроили, то извините, но именно те, кто
выступает за социалистический выбор, и начали борьбу с деформациями. Коль
сражаетесь с социализмом как с идеей социальной справедливости, то это
равнозначно тому, если бы верующие обвиняли Бога за то, что инквизиторы
именем Его сжигали на кострах еретиков.
Однако Достоевский предупреждал: никогда нельзя сбрасывать со счетов
такой фактор, как натура человека. Вот в этом смысле равенства никогда не
будет, как бы радикалы, под видом борьбы с догматами социализма,
стесняющими, мол, инициативу, ни старались уравнять спекулянта и честного
работника.
Идеально добрых и праведных - кроме Бога, - не суть. Но стремиться к
идеалу - в природе человека. И в процессе эволюции, то есть в стремлении к
идеалу, человек совершенствовался, шар за шаром наращивая чернозем
цивилизованности. Но где-то в его потаенном естестве - у кого на самом
нижнем этаже, а у кого и поближе - дремлет тот самый "хватательный рефлекс",
который на исходных жестокого естественного отбора помог ему выжить как
виду...
Стоит ли убеждать, что при таких общественных землетрясениях, как наш
перестрой, порода полегче устремляется вверх? И чем ближе она залегала, тем
сподручнее ей выброситься на поверхность порушенного морально-этического
гумуса.
В любой кутерьме, подобной нашей, зло - должен заметить - ориентируется
"талантливее" добра. Ибо пока добро мучительно раздумывает, хорошо ли альбо
нехорошо я поступаю, как на это "посмотрят люди", как это мое деяние