"Влюбиться в звезду" - читать интересную книгу автора (Лэндон Джулия)

Глава 24

Одри никак не могла поговорить с Лукасом до начала шоу: сразу после совещания с Лукасом и Ричем насчет дополнительных представлений, линии духов, которую ей предложили начать, и уточнения графика записи в студии, которую сумел обеспечить Лукас, она отправилась на репетицию. Которую задержали на два часа из-за ее позднего возвращения.

Взгляды, которые на нее кидали участники шоу, отнюдь не лучились улыбками. Одри толком не знала, ни что сказать, ни что сделать – не рассказывать же им, что она была в постели с Джеком и поэтому задержалась? Она просто взяла гитару и произнесла:

– Ну, начали.

После репетиции она с жадностью умяла сандвич с тунцом, принесенный ей Кортни.

– Ну как, славную провела ночь? – с похотливой усмешкой полюбопытствовала Кортни. – Сумела воплотить в жизнь хоть одну из своих фантазий?

Сердце Одри пропустило удар – Кортни точно что-то знает. Это смутило Одри; она наклонилась и подняла Бруно, чтобы Кортни не заметила насколько.

– Что там с вопросами, которые я попросила тебя решить для фонда «Певчая птичка»? – спросила Одри.

– Я над этим работаю, – ответила Кортни, и ее многозначительная усмешка сделалась еще шире.

– Работай лучше, или я найду кого-нибудь, кто будет это делать как следует! – отрезала Одри и скрылась в гримерной.

Она едва успевала дышать, так много нужно было все го сделать. Но в голову непрестанно лезли всякие мысли, она все сильнее тосковала по Джеку и начинала ненавидеть себя. Еще вчера все казалось таким правильным. А сегодня – сплошная неразбериха.

Перед началом шоу Одри стояла за кулисами (желудок словно завязался в узел) и слушала, как Лукас заканчивает свой вступительный номер. Единственным утешением в этом темном проходе был Джек. Он то и дело встречался с ней взглядом и ободряюще улыбался. Когда Лукас завершил свой номер, Джек подошел к Одри сзади, провел пальцами по ее бедру и положил руку ей на спину.

Одри задрожала – столько обещания было в этом прикосновении. Ей хотелось повернуться, кинуться к нему в объятия и ощутить успокаивающее тепло его тела. Но она не шелохнулась и не повернулась, а потом почувствовала, что он ушел, растворился во тьме, оставив ее одну.

Через миг со сцены выбежал Лукас. Он широко улыбался. Обняв Одри одной рукой, он смачно поцеловал ее в губы.

– Какой обалденный кайф! – воскликнул он и снова поцеловал Одри. – Чувствуешь, какая мощь? – задыхаясь, спросил он. – Передаю все тебе, крошка! Иди, порви их на кусочки!

– Хорошо, – ответила Одри и вывернулась из его объятий. Даже в темноте она заметила, что улыбка Лукаса слегка угасла.

– Я знаю, что ты сможешь, – произнес он немного прохладнее. – Пойду возьму пива, но я буду прямо здесь, когда ты начнешь петь.

Она кивнула, посмотрела ему вслед, увидела, как он остановился около бас-гитариста, положил руку ему на плечи и увлек за собой, что-то ему втолковывая. Одри продолжала смотреть Лукасу вслед, потому что не могла заставить себя повернуться и посмотреть в глаза Джеку. Она шала, что он где-то за спиной. Она его чувствовала.

Одри никогда так не чувствовала Лукаса, никогда за все то время, что они провели вместе.

– Готовы, мисс Лару? – прошептал один из ассистентов.

Готова ли она? Сейчас ей некуда бежать от этой неразберихи, только на сцену.

– Да, Джерри, я готова, – сказала Одри и пошла вслед за светом его фонарика вниз, к площадке, которая в клубах дыма поднимет ее наверх, на сцену.

Через полчаса Одри накинула на шею лямку от гитары, закрыла глаза и понадеялась, что хотя бы на время шоу на ее растревоженное сознание снизойдет покой.

Но сцена ее предала. Во всяком случае, в течение всего шоу мысли в голове продолжали бушевать. И то, что первая песня была про неверных парней, только ухудшило дело. Одри разозлилась – ей вовсе не требовалось напоминание. Она слишком сильно дергала гитарные струны и уронила подставку с микрофоном. Когда пришло время отложить гитару и начать танцевать, она кинулась и привычные движения, как львица, прыгая выше и размахивая ногами сильнее, чем обычно.

Толпа ревела.

Две следующие песни были гневными, с очень энергичными аккордами, и это вполне устраивало Одри. Но потом настала очередь ее старой баллады о неудачной любви, которую Одри пела под обычную шестиструнную гитару.

От воспоминаний сердце больно стиснуло. Лукас действительно любил ее, когда она больше никому не была нужна.

Одри закрыла глаза, пытаясь думать о Джеке, гадая, стоит ли он там, за софитами, как делал это каждый вечер, чувствует ли силу ее слов? А Лукас?

К тому времени, как шоу подошло к концу, Одри была измучена, выжата как лимон, в ней не осталось ни единого чувства, тело казалось вялым после чрезмерных усилий, вложенных в выступление.

– Ну ты сегодня дала жару! – прокричал Тристан, убегая со сцены вместе с остальными танцорами.

Одри в последний раз поклонилась и прошла в темные кулисы. Аплодисменты оглушали. Баки, один из телохранителей, сиял, глядя на нее.

– Это было круто! – сказал он. – Ты еще никогда так здорово не пела.

– Спасибо, хитрюга, – слабо улыбнувшись, произнесла Одри.

– Нет, серьезно, – подтвердил Боб, администратор. – Это просто фантастика!

Тогда почему она чувствует себя совсем не фантастично? Толпа визжала. Через сцену Одри видела, как Лукас отчаянно машет рукой, подзывая к себе, и понимала, что нужно пойти, понимала, что нужно снова выйти на сцену и спеть на бис, пока публика окончательно не пришла в исступление, но не могла себя заставить. Она не хотела мы ходить на сцену и стоять там рядом с Лукасом. Ей это казалось лицемерным.

Толпа начала топать ногами. В этот момент администраторы обычно требовали, чтобы Одри шла на сцену.

– Почему ты не идешь? – с любопытством спросил Баки.

Одри посмотрела на Баки, потом на Лукаса там, вдалеке. Ей казалось, что от нерешительности ее почти парализовало. Ее спасло тепло сзади, из-за спины – рука Джека скользнула по ее бедру, его дыхание защекотало ухо.

– Они любят тебя, куколка. Иди туда и дай им то, чего они хотят. Сейчас ты должна думать только об этом.

И тогда Одри шевельнулась, вышла на сцену, взяла свою гитару у одного из музыкантов, услышала визги толпы, встала в пятно света от софитов. Свет бил прямо в лицо, и публику она видеть не могла, зато хорошо слышала и ощущала ее – толпа стала единым целым, живым существом, и ритм ее движения совпадал с ритмом ударов сердца Одри. Бас-гитарист заиграл мелодию, Одри взяла аккорд на своей гитаре, и толпа, как дикий зверь, притихла.

И пока она пела свою песню на бис, на сцену вышел Лукас, он делал это каждый вечер с того первого раза, который так поразил Одри. Лукас, играя на гитаре, вышел, улыбнулся и подмигнул ей, а потом протянул руку, вторя ее песне «Вне себя».

И в первый раз Одри сделала вид, что не замечает его протянутой руки, и отошла в другой конец сцены. Используя гитару, как щит, она пела залу и думала, где может быть Джек – сейчас, когда она поет «Я вне себя, когда ты не со мной, и вне себя, когда ты здесь», – и хотела его увидеть, и знала, что он рядом.

Выступление на бис закончилось, Одри и Лукас спустились на платформе вниз, под сцену. Лукас сжал ее в страстном объятии даже раньше, чем они скрылись от глаз зрителей. Платформа опускалась все ниже, но он не отпускал Одри, а, наоборот, начал ее лапать в темноте, пытаясь затащить глубже под сцену.

– Лукас! – сказала Одри, отталкивая его. – Прекрати! – Не обращая внимания на ее слова, он застонал. Одри запаниковала и сильно хлопнула его по рукам. – Прекрати!

Удивленный Лукас выпрямился.

– Что это еще за чертовщина? Я просто хочу любить тебя, крошка.

– Я не хочу, чтобы ты любил меня под сценой, как какую-нибудь шлюху! – воскликнула Одри, снова оттолкнув его.

– Ого! – присвистнул Лукас, подняв вверх руки. – Что, черт возьми, происходит, Одри? Мне казалось, тебе нравится, когда мы делаем это под сценой.

– Нет, мне не нравится, это тебе нравится. А я при этом чувствую себя…

– Ты должна чувствовать себя знойной штучкой, потому что так оно и есть, – сказал Лукас, протянув к ней руку раньше, чем она успела закончить свою мысль.

– Дешевкой! – отрезала Одри, снова отталкивая его руку. – Я при этом чувствую себя дешевкой. Это Кортни обжимается с парнями под сценой. Но не я.

– Черт побери! – злобно посмотрел на нее Лукас. – Ну, прости парня за то, что он попытался заняться любовью со своей девушкой.

– Ты не пытался заняться со мной любовью, Лукас. Ты пытался пустить пыль в глаза, а это гадко. – Одри хотела пройти мимо него, но он схватил ее за руку.

– Что за чертовщина с тобой творится? – заорал он. – Вернувшись из Техаса, ты ведешь себя как последняя стерва!

Одри ахнула.

– Да ты что, черт возьми, себе позволяешь, а?

– Ну уж нет! – Лукас тряхнул головой. – Ты мне тут звезду из себя не строй! Это я тебя сделал!

– Лукас, – произнесла Одри, скидывая его руку со своей, – просто оставь меня в покое, понял? – Она протиснулась мимо него, пробралась между декорациями, споткнулась о кабель, но все же дошла до светлого участка, где ждали остальные члены команды. Одри не остановилась, пока не добралась до комнаты отдыха, походившей частично на биржевую контору, частично на бар.

Она вошла, улыбаясь всем собравшимся, умудряясь отвечать тем, кто говорил, что она сегодня потрясла всех. Одри выпила крепкого джина с тоником, чувствуя, как он прожигает ее насквозь, до самых пяток.

Впрочем, смятение от этого не улеглось. В комнате собрался обычный состав вечеринок – оркестранты и их поклонницы; администраторы и их поклонницы; люди, получившие шанс познакомиться с ней, и их поклонницы; дюжина, а то и больше человек, имеющих к ней какое-то отношение, – они появлялись после каждого шоу; и люди, которых она никогда в жизни не видела. Потягивая второй джин с тоником, Одри всматривалась поверх голов, пытаясь найти Джека. И нигде его не видела.

Тут к ней подошли фанаты, и у Одри больше не было возможности искать его; ей даже дышать стало некогда.

И только через полчаса, едва вырвавшись из цепких лапок некоей Сэнди Уинн, объявившей себя самой ярой поклонницей Одри и тут же доказавшей, что она и в самом деле неистово фанатична, потому что стала просить звезду подписать ей кучу рубашек, шляп и холщовых мешков, Одри сумела ускользнуть от всех и взять третий (такого еще не случалось!) джин с тоником.

Держа стакан с напитком в руке, она отошла в сторону от толпы, встала под большим вентилятором, прислонилась к колонне, подальше от света и людей, и подняла лицо к вентилятору. В Нэшвилле было очень жарко.

От прикосновения к руке Одри вздрогнула и едва не выронила стакан. Она быстро оглянулась вокруг и только потом повернулась к Джеку, взявшему ее за запястье и потянувшему в темноту за большой колонной.

– Где ты был? – простонала Одри.

Джек обнял ее и прижался губами к нежной шее.

– Прямо здесь, – пробормотал он, продолжая целовать ее так пылко, словно они не виделись несколько дней, а не часов.

От возбуждения пульс Одри лихорадочно заколотился. Она прервала поцелуй и украдкой посмотрела направо.

– Нас могут увидеть…

– Ты уже сказала ему?

– Нет, – ответила Одри, глядя на темные волосы, выбивающиеся из выреза его рубашки. – У меня и секунды на себя не было. Но я скажу. Скоро. – Мысль о том, что нужно будет поговорить с Лукасом, тяжело давила на сознание. Одри внезапно обхватила Джека за шею и крепко прижалась к нему. – Я уже скучаю по тебе.

– Я тоже, милая. – Теребя ее сосок, он снова поцеловал Одри. Ее тело мгновенно откликнулось, груди налились и потяжелели. Она уже всерьез начала подумывать о коротком тайном сексе, как Джек отступил в сторону и улыбнулся своей чувственной улыбкой, ясно говорившей, что он знает, как действуют на Одри его прикосновения.

– Все остальное позже, – произнес он. – Много, много всего – но позже. А сейчас, я думаю, тебе лучше вернуться к собравшимся. – Он высвободил пальцы и исчез в тени, оставив Одри в тоске и беспокойстве.

Беспокойство усилилось, когда, выйдя из-за колонны, Одри заметила на другом конце комнаты Лукаса, смотревшего на нее в упор.