"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

"Угораю, бляди!" - вдруг вспомнив про девушек, благородно заметил:
- Жарко что-то, плесните там что-нибудь.
Потом все-таки решили вызвать пожарных. Пожарные приехали, развернули
шланг, выцедили из его недр ржавую одинокую каплю, свернули шланг обратно и
со словами: "И куды только эта вода девается, етишкина мать?" - уехали. Так
что дотушивать пожар опять-таки пришлось нам. Через час со стихийным
бедствием было покончено.
Счастливые и довольные, покрытые гарью, мы вновь вошли в погасшее, но
еще пахнувшее жареным общежитие, где и продолжили празднование.
Прочитав докладную коменданта о "героическом поведении студентов" с
прось-бой выдать каждому в качестве поощрения по десять рублей, директор
училища порвал ее.
- Им по червонцу дашь, а они напьются и сожгут общежитие
окончательно, - мудро заметил он и приказал объявить благодарность, кою мы
и отметили выпивкой.
Я прожил в этом памятнике деревянного зодчества около двух лет и
сохранил о нем множество приятных воспоминаний. Например, о том, как мы
питались.
С занятий все возвращались поздно, а возвратившись, принимались
готовить. Все, кроме меня. Я обычно так напихивался в обед, что был уверен:
к ночи никак не захочу есть. "Ну, - думал я, садясь за обеденный стол и
оглядывая немыслимое количество тарелок с дешевыми гарнирами, - уж сегодня
я обязательно наемся так, что до завтра хватит". Но вечером, придя в родное
логово, с удивлением обнаруживал у себя чувство голода. Чувство это
усиливалось упоительным запахом жареной картошки, доносящимся со стороны
кухни, - единственным доступным лакомством для его безалаберных обитателей.
Попроситься на халявку мне казалось неудобным. В конце концов, я и сам
мог пойти в магазин и купить килограмм той же картошки. Но, как я уже
говорил, - ошибочное дневное убеждение, что сегодня мне точно не захочется,
мешало добраться до торговой точки.
Иногда я покупал докторскую колбасу. Граммов сто. Для того чтобы
колбасы казалось побольше, я разрезiал ее на бесчисленное количество мелких
кусочков, пока на подстеленной газетке не возникала эдакая колбасная
пирамидка Хеопса. Но соблазнительный запах, идущий с кухни, не давал мне
получить полное удовлетворение от докторских обрезков.
Однажды я, превозмогая обеденную сытость, все-таки заставил себя
заглянуть в овощной отдел. И вот уже отборная картошка бултыхалась в
пакете, смиренно дожидаясь своего конца. Я любовно омыл ее, аккуратно
освободил от шкурки, разрезал тонкими ломтиками, приготовил сковородку... и
вдруг вспомнил, что не купил масла. Масло в общежитии по причине
дороговизны относилось к предметам роскоши. Возможность приобрести его без
ущерба бюджету имело всего несколько человек, и все они по этой причине
считались куркулями. Они как бы являлись монополистами и задарма масла не
давали. Продать могли, но чтобы за так?.. Да не в жисть!
Живший вместе со мной Володя Шмагало (мы прозвали его Жигало, так как
за кусочек сыра он мог переспать даже с пожилым ежиком) волком рыскал по
комнате. Но было видно, что Шмагало не прочь перекусить, да вот беда -
нечего.
- Шмагало, - затаенно спросил я, - ты случайно не знаешь, у кого есть
масло?