"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

обеда пристал к нему как с ножом к горлу:
- Андрюша, а ваша мама случайно не еврейка?
- Мама русская, - ответил Андрей.
- Странно, - сказал папа, - а такая талантливая... Очень странно. А
папа?
- Папа еврей.
- Папа еврей? Это хорошо. Что папа еврей - это хорошо! Тогда все сразу
становится на свои места, - удовлетворился отец и попросил: - Скажите
что-нибудь по-еврейски.
- По-еврейски? - поразился Андрей. - С чего это?
- Как с чего? - в свою очередь поразился батя. - У вас же папа еврей.
- А при чем здесь папа? - обиделся Миронов. - Папа - москвич,
по-еврейски сроду не говорил.
- Но он же еврей? - допытывался отец.
- Да, он еврей, - крепился Андрюша. - Он еврей, но это ничего не
значит.
- Хорошенькое дело - "ничего не значит"! Еврей не говорит по-еврейски,
и это уже, оказывается, ничего не значит. Как это может быть? - возмущался
батя.
- Представьте, может, - констатировал Андрей.
- Ну хорошо, - предпринял новую атаку отец. - Допустим, что ваш
еврей-ский папа не говорит по-еврейски, потому что он москвич. Забудем
вашего папу как кошмарный сон. А вы можете?
- Я тем более не могу! - решительно отказался Миронов.
- То есть вы хотите сказать, что вы наполовину еврей и не знаете
еврейского языка?
- Именно так.
- Ни одного слова?
- Ни од-но-го!!!
- Не понимаю! Чтобы наполовину еврей - и ни одного слова? Нет, не
понимаю. Может, на иврите? - с надеждой спросил мой родитель.
- И на иврите нет.
- Значит, и на иврите не можете, - разочарованно протянул отец, на
глазах теряя к Миронову всякий интерес.
- А что такое "агит юр", конечно, тоже не знаете?
- Нет! - устало ответил Андрей.
- Ну, конечно, откуда вам знать, если у вас мама русская, а папа
москвич. Так вот, запомните, молодой человек, что я вам скажу: "агит юр" в
переводе означает - "долгих лет". Запомнили?
- Да! - сказал Андрюша. - "Агит юр" я запомню. Это я вам обещаю.
Навсегда!!!
- С этого надо было начинать, - примирился отец. - Нальемте рюмочку и
скажем: "Агит юр, Андрюша! И вашему папе - агит юр! И вашей замечательной
маме!"
Воспоминание вспыхнуло и ушло. А Штукин продолжал засыпать меня
во-просами.
- А Стриженова видел?
- Видел.
- А Райкина?
- Видел.