"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора - А Райкин не лысый?
- Нет, Райкин не лысый. - А Гурченко? - И Гурченко не лысая. - Да я не в смысле лысая - не лысая. Я в смысле - видел ее сблизи-то?? - Гурченко не видел. - То-то же! - ему стало приятно, что хоть в чем-то мы с ним совпали. Иногда, для разнообразия, мы рубились в шашки. Играл он прилично, но занятие это было невыносимое. Штукин засыпал после каждого хода. Мне это надоело. И однажды, когда он, пройдя в дамки, опять захрапел, я выключил свет. Комната погрузилась во тьму. - Вовик! - толкнул я локтем спящего сном праведника Штукина. - Твой ход. Штукин проснулся и открыл глаза. Сначала было тихо. Очень тихо. А потом комнату огласил нечеловеческий крик. - Ой, ратуйте, чоловики, - почему-то по-украински заголосил Штукин. - Нэ бачу! Зовсим нэ бачу! Я нажал на выключатель. Стало светло, однако, внезапно украинизировавшийся, Штукин продолжал голосить: - Ратуйте! Нэ бачу! Ни трошки нэ бачу! - Штукин! - заорал я, сам испугавшись. - Очнись! Как же ты не видишь, если я свет включил! - Ой, жинка моя кохана, - рыдал, обхватив меня за талию, ополоумевший Штукин, - нэ бачу! Як же це? Як я тэпэрь! Очи нэ бачут. Не зная, что делать, я ударил Штукина шахматной доской по голове. - Бачу! Я бачу! А шо это було? - Да пошутил! - досадливо поморщился я. - Лампу вырубил. - Знаешь... - признался через несколько минут Штукин. - А я ведь до этого никогда по-украински не говорил. С чего бы это я, как ты думаешь? Но вот наконец пришла долгожданная телефонограмма из штаба, и я на допотопном, раздолбанном "уазике" отправился по батальонам в поисках подходящих кандидатур для будущей концертной бригады. Отбор проходил по очень простому принципу. - Кто у вас тут ни хрена не делает, а только ваньку валяет? - спрашивал я у очередного командира. - Такой-то и такой-то, - охотно отвечал тот. Я прослушивал халявщиков, и, как правило, метод осечки не давал. У всех у них явно обозначались арти-стические способности. Связь между халявой и артистизмом была настолько очевидна, что мне порой становилось обидно за свою профессию! Вскоре бригада была сформирована. Две недели ушло на репетиции, и после успешной сдачи программы мы для осуществления шефской, культурной миссии отправились в глубинку. Начальство было довольно. Один только зам по тылу после просмотра угрюмо буркнул: - Что это за бригада такая? Говно, а не бригада. "Надо же, - подумал я, глядя на не-го, - морда ящиком, а соображает". Дабы мы, отпущенные на вольные хлеба, не наделали глупостей, нам назначили двух ответственных. Майора Шепилова и совсем еще молоденького лейтенанта Архипова. |
|
|