"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

- А Райкин не лысый?
- Нет, Райкин не лысый.
- А Гурченко?
- И Гурченко не лысая.
- Да я не в смысле лысая - не лысая. Я в смысле - видел ее сблизи-то??
- Гурченко не видел.
- То-то же! - ему стало приятно, что хоть в чем-то мы с ним совпали.
Иногда, для разнообразия, мы рубились в шашки. Играл он прилично, но
занятие это было невыносимое. Штукин засыпал после каждого хода. Мне это
надоело. И однажды, когда он, пройдя в дамки, опять захрапел, я выключил
свет. Комната погрузилась во тьму.
- Вовик! - толкнул я локтем спящего сном праведника Штукина. - Твой
ход.
Штукин проснулся и открыл глаза. Сначала было тихо. Очень тихо. А
потом комнату огласил нечеловеческий крик.
- Ой, ратуйте, чоловики, - почему-то по-украински заголосил Штукин. -
Нэ бачу! Зовсим нэ бачу!
Я нажал на выключатель. Стало светло, однако, внезапно
украинизировавшийся, Штукин продолжал голосить:
- Ратуйте! Нэ бачу! Ни трошки нэ бачу!
- Штукин! - заорал я, сам испугавшись. - Очнись! Как же ты не видишь,
если я свет включил!
- Ой, жинка моя кохана, - рыдал, обхватив меня за талию, ополоумевший
Штукин, - нэ бачу! Як же це? Як я тэпэрь! Очи нэ бачут.
Не зная, что делать, я ударил Штукина шахматной доской по голове.
- Мамо! - в момент просветлился Штукин.
- Бачу! Я бачу! А шо это було?
- Да пошутил! - досадливо поморщился я. - Лампу вырубил.
- Знаешь... - признался через несколько минут Штукин. - А я ведь до
этого никогда по-украински не говорил. С чего бы это я, как ты думаешь?
Но вот наконец пришла долгожданная телефонограмма из штаба, и я на
допотопном, раздолбанном "уазике" отправился по батальонам в поисках
подходящих кандидатур для будущей концертной бригады. Отбор проходил по
очень простому принципу.
- Кто у вас тут ни хрена не делает, а только ваньку валяет? -
спрашивал я у очередного командира.
- Такой-то и такой-то, - охотно отвечал тот.
Я прослушивал халявщиков, и, как правило, метод осечки не давал.
У всех у них явно обозначались арти-стические способности. Связь между
халявой и артистизмом была настолько очевидна, что мне порой становилось
обидно за свою профессию!
Вскоре бригада была сформирована. Две недели ушло на репетиции, и
после успешной сдачи программы мы для осуществления шефской, культурной
миссии отправились в глубинку. Начальство было довольно. Один только зам по
тылу после просмотра угрюмо буркнул:
- Что это за бригада такая? Говно, а не бригада.
"Надо же, - подумал я, глядя на не-го, - морда ящиком, а соображает".
Дабы мы, отпущенные на вольные хлеба, не наделали глупостей, нам
назначили двух ответственных. Майора Шепилова и совсем еще молоденького
лейтенанта Архипова.