"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

искренно считая все им написанное вершиной мировой литературы.
- Я прочту вам сначала тэкст, который я написал специально на открытие
Саяно-Шушенской ГЭС. Вы не возражевывайте? - спросил он, с замиранием
сердца и завистью представляя себе то удовольствие, которое мне неминуемо
предстоит получить от предстоящего прослушивания, и, не дожидаясь моего
ответа, загнусавил, раскачиваясь, как раввин на молитве: - Когда царские
викормыши по-хозяйски отправили Владимира Ильича в ссылку, то он, бедняжка,
добирался до Шушенского долгих четыре месяца. Сегодня же... - он сделал
паузу и победоносно посмотрел на меня, - сегодня же бистрокрилый лайнер
Ту-154 домчал бы его дотудова всего за пять часов!
На лице его сияла такая неподдельная гордость, что возникало ощущение,
что не Ту-154, а именно он, Матвей Исаакович, на собственных плечах, по
просьбе тайной полиции и Николая II лично, доставил бы Ильича в указанное
охранкой место.
Потом Матвей Исаакович читал и про трубы, которые "дымами фабричными
машутся" (цитата), и про речку Тобол, "которой ви не найдете ни на одном
карте мира, но которая тем не мене широко растекивается по глобусу истории
русской революции" (опять цитата).
Все это меркло перед светлым образом Ильича, мчащегося в ссылку на
реактивном самолете.
Но вернемся к моему выступлению.
Если первое отделение я открывал, представляясь эдаким добродушным,
ироничным, гостеприимным бессарабцем, то во втором выходил в цивильном
костюме и читал монологи, что нравилось мне значительно больше.
Декабрь расползался по зиме подтянутыми льдом лужами, что, впрочем,
никак не сказывалось на нашей поездке.
Если бы незабвенный Матвей Исаакович удосужился побывать в Славянском,
то он бы обязательно написал, что этот город широко растекся по глобусу
отечественной химии необыкновенно ядреным и сбивающим с ног запахом дерьма.
Я бывал во многих вонючих городах, но этот по своей вонючести побивал
все рекорды.
- Чем вы здесь дышите? - пораженно спрашивал я аборигенов, на что те
гордо отвечали:
- Тем же, чем и вы!
Никогда бы не подумал, что в столь клоачном местечке можно повстречать
подругу жизни, однако именно это и произошло.
Она сидела в первом ряду, и ее кофточка ярко фосфоресцировала на фоне
серого зала. Я бодро рапортовал позитивную шелупонь и уже добрался до
флагмана молдавской индустрии - тираспольского пищевого комбината.
- Вдумайтесь только в эти цифры, - оптимистично вещал я, - одних
только помидоров комбинат выпускает до двухсот тысяч банок в день. Не
говоря уже про огурцы! Трудно найти на карте место, куда бы не поступала
его продукция. Это и Прибалтика, и Белоруссия, и даже Каракалпакия.
На слове "Каракалпакия" я обычно делал ударение, давая понять, что
кому-кому, а уж такой изнеженной нации, как каракалпаки, так просто не
угодишь.
В этот момент я и встретился с ней глазами и сразу почувствовал, что
судьба тираспольского пищегиганта стала мне глубоко безразлична.
Думалось об одном - как познакомиться.
Работала в "Зымбете" костюмершей некая Анька по кличке Пулеметчица.