"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автораогромное золотое солнце и говорит: "Скоро ты выйдешь замуж. Может, он
невзрачен, неказист и нескладен, твой суженый, но ты будешь счастлива с этим уродом". Согласитесь - после подобной рекомендации со стороны светила отказать девушке в таком пустяке, как замужество, было бы просто неприлично. Вскоре я, нервный и ослабший от суточной тряски в поезде, прибыл в Ленинград на предмет знакомства с будущей тещей. Тесть был не в счет, поскольку погодой в доме правила именно она. Понимая всю важность первого рандеву, мне очень хотелось произвести приятное впечатление, и уж не знаю, как там насчет приятности, но то, что впечатление на нее я произвел необыкновенное, - это точно. Будущая теща усадила меня за стол, и между нами началась неторопливая беседа. Коллоквиум, так сказать. А точнее, проверка на вшивость. Чтобы разговор шел свободно и легко, я старался вести себя более непринужденно, чем этого требовали обстоятельства, но, очевидно, мои представления об этом деликатном предмете никоим образом не совпадали с представлениями Ириной родительницы. И, когда непринужденность, как мне казалось, уже достигла своего апогея, мадам, извинившись, вышла на кухню и сухо сказала: - Дочка, по-моему, он пристрастен к вину! Так и сказала: "Пристрастен". Не полкан подзаборный, не бормотушник... Нет! "Пристрастен"! - А то, что он еврей, тебя не пугает? - дипломатично спросила Ира. - Ну что же поделаешь, дочка! - вздохнув, откликнулась маманя. - Одним больше, одним меньше. проклятие какое-то висело над их семьей. Когда, спустя год, мы привезли из роддома новорожденного Дениску, теща погладила малыша по голове и грустно констатировала: - Надо же, такой маленький, а уже жидовчик. - Не волнуйтесь, дорогая, - сказал я, - когда мальчик вырастет, он у нас обязательно будет русским. Это я вам гарантирую. - По паспорту, может, и будет, - про-должала грустить теща, - а вот по папе? Я почувствовал себя глубоко виновным в трагическом будущем ребенка и дал слово воспитать его так, чтобы в национальной принадлежности мальчика никто не усомнился. Я покупал ему картинки с русскими пейзажами, читал сказку "Теремок" и разучивал с ним наизусть "Дубинушку". Все мимо. Мальчик никак не отрывался от семитских генов, хоть и был похож скорее на маленького араба, чем на то, что ему инкриминировали взрослые. Да что там взрослые? Однажды он, смахнув слезу, спросил: - Папа, а почему детки в садике меня ливрейчиком называют? - Ну и пусть называют, - как мог, успокаивал его я. - Не страшно. Детки еще глупые. Не понимают. - А если не страшно, почему они меня боятся и не хотят со мной играть? Не знаешь, как и ответить - такие дети задают вопросы каверзные. Один мой приятель как-то сказал после третьего стакана: - Я вообще, Илюха, не понимаю, какая разница, кто ты? Главное - каков ты. Если бы я был премьер-министром, я бы ввел новые паспорта без всяких национальностей. Пункт первый - имя, пункт второй - фамилия, пункт третий - |
|
|