"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

- Не выбрасывать же добро, на самом деле. Доем как-нибудь.
То, что после этого ему приходилось отдавать пиджак в химчистку, уже
не имело значения. Зато он оттянулся на славу, а это всегда было для него
главным.
Однажды мы зашли с ним в кафе. Перекусить. Официант, небрежно бросив
на стол расписание дежурных блюд, процедил сквозь зубы:
- Сейчас приду, - и исчез минут на сорок.
Моисееву этот опрометчивый поступок явно не пришелся по сердцу.
- Ну, погоди! - сказал он и спросил у меня: - Расческа есть?
Я подал. Он повертел ею туда-сюда, а потом вдруг сломал.
- Зачем ты это сделал? - удивился я.
- Скоро узнаешь!
И стал нетерпеливо дожидаться прихода официанта.
Когда тот наконец объявился, Володя резко прихватил его за воротник и
пропел в самое ухо:
- Вам привет от "Березы!"
- Чего-чего? - переспросил тот.
- Не валяйте дурака, Пуцкер! - прервал свое музыкальное приветствие
Моисеев.
- Я вам русским языком говорю: "Вам привет от "Березы"!
- От какой еще там березы? - переспросил официант, не понимая, что
происходит.
Моисеев жестом фокусника извлек из воздуха половину только что
сломанной расчески и, придвинувшись поближе, прогундосил:
- Никаких расспросов, Пуцкер! Дальнейшие инструкции только после того,
как покажете вторую половину. И еще раз напоминаю - не валяйте дурака! Вы
уже и так две явки завалили.
Официант изменился в лице.
- А может, вас перевербовали, Пуцкер? - пристально вглядываясь в него,
спросил Моисеев. - Вы ведь всегда были слабонервной проституткой! Что это у
вас глазенки забегали?
- Кто меня перевербовал? - спросил, мертвея, еще абсолютно
жизнеспособный несколько минут назад официант.
- Я сказал - вторую половину расчески! - безжалостно рявкнул
Моисеев. - И без разговорчиков, понимаешь!
- Сейчас п-поищу... - еле выговорил официант, и раненой птицей
двинулся к кухне.
- Закладывать пошел! - осклабился от полученного удовольствия
Володя. - Сейчас явятся, родимые!
И оказался прав.
Наряд прибыл даже быстрей, чем можно было ожидать. Не разбираясь что к
чему, они лихо надели на нас наручники и принялись выводить из зала.
Обделавшийся официант, наполовину спрятавшись за занавеской, с волнением
наблюдал за нашим арестом, прикидывая, чем эта фантасмагория может для него
закончиться.
Уже у самой двери Моисеев обернулся и страшно прорычал:
- И учтите, Пуцкер, у нас длинные руки! Очень длинные!
Милиционеры после столь загадочного заявления арестованного, как по
команде, глянули в сторону официанта.
- Может, и этого прихватить, чтобы два раза не возвращаться? - спросил