"Жан Оливье. Поход викингов " - читать интересную книгу автора

Веревка лопнула в руках Лейфа, как трухлявая деревяшка, и от острой
боли из груди мальчика вырвался крик, смешавшийся с неумолчным ревом бури.
Трос из моржовой кожи врезался в ладонь, и кровь окрасила пальцы.
Раздосадованный, он положил руки на борт судна, через который захлестывали
волны, и подставил стертые места действию морской соли. Этот мальчик бросал
вызов обрушившейся на "Большого змея" буре, шумным волнам, катившимся по
этим незнакомым водам, черному, как сажа, небу, похожему на крышку огромного
котла, надвинутую на горизонт, и враждебной судьбе, только что сорвавшей с
мачты парус. Ветер втянул в свою воющую пасть и проглотил разодранную
холстину. Гордый парус "Большого змея" разлетелся в клочья, и ничего от него
не осталось.
Столб бурлящей воды с головокружительной быстротой вздыбился над
судном, на мгновение как бы откинулся назад и с оглушительным свистом,
напоминавшим пронзительные крики невообразимого множества чаек, всей
тяжестью обрушился на носовую часть судна и на скамьи гребцов. Обшивка
"Большого змея" жалобно заскрипела, глухо затрещало дерево в трюме. Сквозь
густую завесу пенистых гребней Лейф увидел, как трое или четверо моряков
были сорваны со скамей и отброшены чудовищным валом далеко от судна, в
клокочущую бездну. Кто это мог быть? Улаф, Гаральд Толстопузый, Йом
Тригвасон, Эйрик Рыжий или дядя Бьярни? Лейф инстинктивно прижался животом к
палубе и уцепился за плетеный кожаный трос, протянутый вдоль борта. На
палубе от носа до кормы перекатывались волны, затопляя трюм, вырывая клинья
уключин, заливая оба боковых прохода. Основание мачты подломилось и больше
не могло выдерживать ее огромный вес. Среди кипящей пены мелькнуло лицо
викинга. Расширенные от ужаса глаза вылезали из орбит. Лейф узнал Магнуса
Арнисона, ловца трески из Боргарфьорда. Волна швырнула вперед его тело,
притиснула к мачте, и тут же водяной смерч могучим рывком подбросил его на
пятьдесят футов. Казалось, нет той силы, которая могла бы противостоять
этому водяному хаосу, завладевшему "Большим змеем". Снасти гудели и трещали.
С минуты на минуту судно, потеряв управление, могло завертеться волчком.
Лейф почувствовал на себе тяжесть водяных жерновов. По телу, от шейных
позвонков до лодыжек, прошла нестерпимая боль. Кипящая водяная глыба рвала
на части, давила, крушила. Лейфу казалось, что она никогда уже не отпустит
его. В ушах звенели колокола Эйрарбакки, во рту был тошнотворный привкус
крови, но юноша сосредоточил всю свою волю, всю яростную жажду жизни в
израненных руках, сжимавших тугой трос.
Перед тем как пуститься в плавание, Эйрик Рыжий долго говорил об
опасностях, подстерегавших путников в море. Какими далекими казались теперь
Исландия, и ферма в Окадале, и день возвращения Эйрика Рыжего, и хольмганг
посреди Боргарфьорда! После победы Эйрика события развернулись с
удивительной быстротой. Старый образ жизни был отброшен. За три месяца
Исландия познала больше волнений, чем за десять предшествовавших лет. Все
дела на острове пошли в темпе, указанном Эйриком Рыжим и Бьярни Турлусоном.
Все помыслы были направлены на предстоящее путешествие в Гренландию.
Четыреста семейств согласились последовать за Эйриком на новые земли. Это
составляло около полутора тысяч человек. Сторонники Рюне не возражали против
такого массового переселения. Самые ярые из них - Глум Косоглазый, Торгрим,
Льот и Ньорд - исчезли. Ходили слухи, что они ушли в горы. По правде говоря,
Эйрика и его друзей их судьба не очень интересовала. Труп Торстейна