"Жан Оливье. Поход викингов " - читать интересную книгу автора

запечатлелись в памяти юноши. Он мог повторить их от слова до слова: "Море -
наш давний враг. Вместе мы победим его. И мы будем все дальше на запад
отодвигать наши рубежи".
Казалось, Бьорн Кальфсон сам был свидетелем этих смелых слов. Разговор
на этом прервался. Бьярни и Эйрик только посмеялись в ответ на речь кузнеца.
- Пойдемте с нами, ребята, - сказал дядя Бьярни. - Этого вещуна-кузнеца
нужно оставить одного в его логове.
Лейф и Скьольд проводили Эйрика и Бьярни до большого дома, где женщины
мололи меж двух каменных кругов зерно и красили отваром мха, вереска и
морских водорослей привезенные из Исландии полотна.
Бьорн и Вальтьоф остались одни. В этот вечер, вопреки привычке, они
долго беседовали. Бьорн предложил другу поставить на косогоре ближней долины
ферму и кузницу на общем участке.
- Морозы не так уж суровы, чтобы помешать нам работать и зимой. Камни
лежат под снегом. Стоит только разгрести сугробы, чтобы их достать. Может
быть, ты находишь, что я нетерпелив, Вальтьоф? Согласен. Но должен же
кто-нибудь показать пример. Нужно, чтобы люди привыкли считать эту землю
своей родиной. Нужно, чтобы они здесь закрепились. А для этого пусть
застраивают ее. Эйрик Рыжий и твой брат по нраву своему морские бродяги,
море необходимо им, как дельфинам. Они снова уйдут скитаться по морям в
погоне за сказкой.
- Понимаю тебя, Бьорн, понимаю! Если мы станем строить теперь,
остальные поступят так же весной. Человек не покинет дома, который он
воздвиг своими руками. Поселок должен уцелеть. Мы больше не норвежцы, не
исландцы, не* жители Гебрид. Мы теперь гренландцы. Я готов хоть завтра
заложить фундамент большого дома. Ты будешь ковать, а я - разводить лошадей
среди ячменных и овсяных полей. Мне бы лучше жить поодаль от селения, Бьорн.
Кузнец задумчиво посмотрел на Вальтьофа.
- Ты иного склада, чем твои сыновья, Вальтьоф. Я долго присматривался к
Лейфу и Скьольду: оба они близки по породе Бьярни Турлусону, которому
никогда не сидится на месте.
- Когда сыновья возвратятся, Бьорн, они найдут приют под отцовской
кровлей. Но я строю для иной цели - я строю для того, чтобы те, кто сегодня
живет в общих домах, последовали нашему примеру.
- Ты мудрец, Вальтьоф, а я до последнего времени плохо знал тебя.
- Завтра я поднимусь на рассвете, кузнец, и мы возьмемся за дело.
Ночь была ясная, и полная луна ровным светом заливала гладкую
поверхность фьорда.
Зима, как хилый больной, еще цеплялась за Восточный поселок. На крышах
снег лежал таким твердым пластом, что нередко приходилось пробивать в нем
дыру для выхода дыма. Но под снегом жизнь продолжалась, возрождаясь и
развиваясь. Жизнь текла подземной рекой, с бесчисленными ответвлениями, от
очага к очагу, от жилья к жилью. Одни колонисты обрабатывали дерево,
другие - звериные шкуры, третьи ткали полотно. В еде не было недостатка.
Исландия уже казалась далекой землей.
Жители без конца толковали о длинном доме Вальтьофа и Бьорна, который
строился на склоне ближней долины, и о посеянных осенью семенах.
Удастся ли к весне подвести дом под крышу?
Когда сойдут снега, окажутся ли под ними зеленые всходы - залог
будущего урожая?