"Анатолий Онегов. Еловые дрова (Сборник рассказов) " - читать интересную книгу автора

машинке, попугай был тут как тут, усаживался прямо на машинку и так
катался вместе с листом бумаги взад и вперед, взад и вперед, мешая мне
печатать и все время норовя ухватить клювом и разорвать лист...
Вот тут-то Петька, если он был в это время у меня в гостях, не
выдерживал и начинал выпрашивать занятную птицу.
- Ну отдай попугая. Ну чего тебе стоит - ты уже подержал, а у меня
еще не было...
Или так:
- Жадина ты. Для друга пожалел. Я о тебе был лучшего мнения.
Хоть и любил я Петьку, хоть и дружили мы очень крепко, но отдавать
кому-то, даже самому лучшему другу, птичку, которая привязалась ко мне, не
собирался. Этому учил меня еще мой отец. Отец очень любил птиц и часто
говорил: "Птицы редко верят человеку, а если поверят, то поверят до конца
и станут очень верными друзьями. А с друзьями расставаться никак
нельзя..."
Вот и объяснял я все это Петьке, обещал и ему привезти в следующий
раз такого же попугайчика, даже лучше. Но Петька не унимался, всегда
уходил от меня обиженный, а потом вообще стал все реже и реже приходить в
гости.
Я, конечно, расстраивался и уже почти собрался ехать в Москву за
вторым попугайчиком, для своего друга, как вдруг Петька пришел ко мне
очень веселый и громко заявил:
- Ну что, съел? Сиди со своим попугайчиком, а у меня такая птица
будет, что умрешь от зависти.
Я очень обрадовался, что Петькина грусть прошла, но сначала ничего не
понял: какую птицу собирается завести себе Петька? А разгорячившийся
Петька продолжал:
- Знаешь, какую птицу? У тебя такой сроду не было. С красной грудкой,
и поет еще - не то что твой скрипун: трещит и трещит только...
Попугайчик действительно не умел петь, он только кричал, когда ему
было весело или когда видел меня с угощением в руках. И кричал громко и не
совсем приятно... Я насторожился: откуда это Петька возьмет вдруг поющую
птицу?
- Снегиря я себе заведу. Вот что, - решительно заявил мой друг.
- А где ты его возьмешь? - поинтересовался я, зная, что поблизости от
нас нет никакого зоомагазина.
- Поймаю. Да еще самого лучшего.
- Где поймаешь? - еще раз удивился я.
- На рябине. Он теперь ко мне каждый день прилетает - и утром, и
вечером. И рябину ест. Пойдем, покажу.
И мы тут же пошли смотреть снегиря.
На самой вершине рябины, что росла у Петьки под окном, действительно
сидел снегирь. Он сидел спокойно и время от времени громко подавал голос.
"Фью-фью... фью-фью..." - с перерывами и немного грустно высвистывал
снегирь.
Мы остановились, замерли, боясь испугать птицу, и любовались ее
малиновой грудкой, сизыми крылышками, белыми штанишками и темной шапочкой.
"Фью-фью... фью-фью..." - снова подала голос красавица птица. И почти
тут же в ответ ей с березы, что росла у дороги, прозвучало такое же
негромкое: "фью-фью... фью-фью..."