"Анатолий Онегов. Еловые дрова (Сборник рассказов) " - читать интересную книгу автора

своими окнами. Забывали мои зимние соседи и свой чердак, и прутики,
вымазанные свиным салом, и семечки, что по-прежнему приносил я под крышу
дома. И я о них стал понемногу забывать, но тут вдруг опять вспомнил, да
так неожиданно, что пришлось мне еще раз по-настоящему удивиться.
Сидел я как-то у окна, писал рассказ о скворцах. Светило солнце,
светило тепло, ясно. И вдруг слышу: постучал кто-то с улицы в окно.
Тук-тук-тук. И никого нет. Потом в другое окно кто-то постучал коротко - и
опять никого. И тут заметил я, что прыгают под моими окнами синички.
Слыхал я, будто иногда синички стучат в окна и просят угощения.
Посмотрел я на кормушку под окном - кормушка цела, семечки на кормушке
есть. Есть угощение, и в достатке Так чего же просят у меня птички? Может,
хотят попасть в дом, погреться, поблагодарить меня за заботу?
Присмотрелся я тут к окну и увидел между рамами комара. О том, что у
меня между зимними и летними рамами зазимовали комары, я, конечно, не
догадывался. Но вот пригрело солнце, и комар ожил, затрепыхался, пополз по
стеклу. И стоило комару оказаться на наружном стекле, как тут же появилась
у окна синичка - и тук-тук по стеклу Но комара не достать...
Постучали синички по стеклам, комара, конечно, не поймали и к вечеру
снова куда-то улетели.
Ну а потом встретил я настоящую весну с сосульками до самых окон, с
первыми лужами у стены дома. И улетели от меня совсем мои добрые зимние
гости-соседи. Уж тут их в доме под крышей никак не удержишь - зовет их
лес.
Улетели синички, а следом за тем увидел я на солнцепеке первую
бабочку-крапивницу, дождавшуюся весны. Увидел, обрадовался и подумал:
"Выходит, не всех бабочек разыскали за зиму мои гостьи - синички".


ВОРОБЬИ

"Воробей да воробей - кажется, и в названии этой дворовой птицы нет
ничего особенного. Другое дело - пеночка, славка, синичка... А тут -
воробей, серенький, пыльный, ни одеждой не вышел, ни песни петь не умеет.
Так и относился я к воробьям не то чтобы с презрением, а с каким-то
безразличием: мол, есть он, воробей, и пусть себе живет, чивикает за
водосточной трубой, подбирает под ногами у прохожих хлебные крошки и
купается в первых весенних лужах посреди улицы...
Ну разве сравнишь этого захудалого воробья с солидным скворцом, что
восседает на крыше своего скворечника и, не обращая ни на кого внимания,
колено за коленом выводит свою скворчиную песню?
Да и в другом, считал я, не сравниться воробью со скворцом. Сколько
пользы приносит скворец, сколько вылавливает он разных насекомых! А что
воробей? Да я и не слыхал раньше, чтобы воробей ловил разных жучков и
гусениц. Чаще приходилось слышать только жалобы на воробьев - то вишню в
саду поклюют, то просо пообобьют на огороде. Вот поэтому от воробьев и
ставят по садам и огородам пугала-страшилища, одно страшней другого. Ну а
о какой уж пользе от воробьев может идти речь? Вред от них один, и только.
Видел я воробьев и в деревне, и в городе. И в городе не слыхал я о
воробьях ничего хорошего. Правда, и жалоб на них здесь почти не было: не
было в городе садов, не было в городе огородов.