"Анатолий Онегов. Пескари" - читать интересную книгу автора

преданно выплеснется к твоим ногам. Здравствуйте, быстрые, чистые и честные
струи! Я встану на колени перед этой незамутненной водой, рожденной
родниками, и осторожно возьму в пригоршню эту воду. Здравствуй, родниковая
свежесть и родниковая чистота русской земли!
А потом будет солнце. Конец удилища, опущенный в воду, поднимет легкую
муть, и эти струйки поднятого со дна песка устремятся вниз по течению. Это
будет сигналом пескарям. И вот они уже рядом и легонько пощипывают твои
босые ноги.
Ах, какой это будет день в золоте и голубизне березового июля!.. А
потом, распаренные, разморенные на полуденном солнце, поднимемся мы от воды
в соседнюю рощицу и, осторожно опустившись на землю рядом с белоснежными
ромашками и рубиновым клевером, прямо тут же, около себя, в траве будем
собирать крупные, горячие от летнего солнечного дня ягоды земляники. Ах,
какой это будет день!..
Домой мы вернемся поздно, когда вечерний туман поднимется от реки и
станет переливаться через ивовые кусты на луг. И мы пойдем по луговой
тропке, пойдем вместе с туманом к деревне и явимся пред светлые очи хозяйки
дома туманорожденными витязями.
А потом и прожитый день, и туманный вечер отступят немного назад,
отступят от самоварного блеска и редкого звона чайной посуды, отступят и
останутся за окном, за белыми занавесками...
А ночью ко мне снова явятся пескари, "упругие, верткие, с висячими, как
у запорожцев, усами", и обязательно золотоглазые, как в этой чудесной
книжке, подаренной мне добрым человеком...
Увы, тот мой чудный день под Ржевом на сказочной реке так и не родился.
Мой старший друг без меня сторожил все те туманные зори, которые мы должны
были встречать вместе... Я так и не увидел этих зорь. Я только слышал о них
потом от него, я только догадывался, что они должны были быть именно такими,
какими рисовало их мне мое воображение.
Нет, мы обязательно поедем туда, поедем на следующее лето. И
обязательно будут и июль, и горячие от июля красные ягоды земляники... Но
следующего лета на реке у него уже не было...
Эх, пескари, пескари. Они так и не дождались нас обоих.
На другое лето, помня о наших пескарях, помня данное друг другу слово,
я долго бродил по самым разным речкам с удочкой в руках. Но наших пескарей
так и не нашел. И уже под осень на небольшой подмосковной речушке разглядел
среди быстрых струй светлый пятачок песка.
Мне показалось, что здесь, возле песка, все время происходит какое-то
движение. Нет, это не было движение воды. Нет, я не мог ошибиться - это были
точно такие же рыбки, какие встретились мне в раннем детстве и остались со
мной на всю жизнь. Их было много. Их, наверное, можно было ловить. У меня
было с собой все необходимое для такой охоты. Но я отложил удочку и присел у
самой воды.
Пескари настойчивыми стайками сопротивлялись течению. Течение сносило
одну стайку за другой, но на их месте появлялись все новые и новые... Чем-то
это упрямое стремление рыбок навстречу потоку напоминало мне перекат на
Москве-реке, где когда-то я расставался со своей юностью.
Да, и теперь тоже была осень, только не было около воды осенних
кленов - рядом от самого берега широко и вольно стелилось хлебное поле. Хлеб
уже убрали, и вместо неприступной стены зрелой ржи по полю оставалась теперь