"Ольга Онойко. Дом за пустырем " - читать интересную книгу автора

синюшными ручонками оскребывая пол, уговаривал навсегда завязать со
злодейкой.
Истории о тременьках особенно хорошо шли под закуску.
Но самой тоскливой была самая скучная мысль - что там, в доме за
пустырем, живут одинокие, забытые старики. Слушают чахлое, об одном канале,
радио, перечитывают, кто не слеп, газеты пятидесятилетней давности, мусолят
каменное печенье, - а ЖЭК ждет их смерти, потому что так выходит проще,
спокойнее и дешевле, чем расселять давно назначенный к сносу дом.
Действительно, всякий мог различить, что стекла в узких окошках целы.
Если слишком пристально и долго смотреть, мерещилось, что за ними не пустота
и не стены с ободранными обоями, а чья-то пожилая мебель и беловатые
очертания дешевых люстр. Правда, никто не помнил, открывались ли
когда-нибудь крохотные древние форточки, загорался ли свет в окнах дома за
пустырем; но за то, что этого не было, ручаться не брались. Из дома не
выглядывали, даже к ближней автобусной остановке не вела тропинка. Никто не
замечал на нем доски с названием улицы, или номера, дом стоял в стороне от
всех переулков, проездов, улиц и тупиков.
Подходить и проверять любое из предположений не хотелось даже на спор.
Хотя останавливал, скорее, не страх, а сизая лень.

Был апрель. Март выдался теплым, - собственно, вялая весна тянулась с
конца января, как нередко бывает в больших городах. Снег сошел почти весь,
асфальт успел высохнуть и посветлеть. Там, где его не положили, сквозь грязь
прорывалась трава, и повсюду веяло влажным и свежим, неистребимым запахом
проснувшейся земли.
Автобус вздохнул и уехал, а единственный совершивший высадку остался на
тротуаре. Навесов в район еще не привезли, и желтый флажок торчал с
фонарного столба. Автобус останавливался в соответствующей манере - быстро
открывал-закрывал двери и укатывал дальше. Зачем надобилась эта остановка,
вдали от жилых корпусов и точно напротив дома за пустырем, пребывало
секретом.
Пассажир постоял немного возле столба, пытаясь совершить заведомо
неосуществимое деяние - стоя на месте, осмотреть дом со всех сторон, - и
неуверенным шагом направился к нему.
Это был молодой человек, сутулый и белокурый, с узкими плечами и легкой
одутловатостью на лице, - той, что выдает не бурную любовь к жизни, а долгое
и сосредоточенное сидение в четырех стенах. Глаза его, будь они чуть
поярче - не цветом, а электрическим танцем энергии в зрачках - были бы
светлыми; а так - только бледными.
Искал он компьютерный клуб, давший объявление в местном рекламном
листке. Он позвонил. Собеседник, даже не видя его, по одному картавому
выговору определил про себя соискателя четким словом "тормознутый", но
заведеньице было бедное и захолустное... На самом деле клуб находился метрах
в трехстах от того места, где сейчас стоял молодой человек, в приземистой
постройке внутри исполинского колодца, образованного восемнадцатиэтажными
корпусами. Вместе с ним там ютились аптека, зоомагазин и лавочка
канцтоваров. Многоэтажки загораживали постройку от взгляда, а на вид для
клуба, по бедности, вполне годился и дом за пустырем.
Парень пошел, меся ботинками грязь; потом грязь сменилась крохотными
стрелочками молодой травы и остатками асфальтовой дорожки. Порывами налетал