"Ольга Онойко. Дом за пустырем " - читать интересную книгу автора

мокрый и сладкий весенний ветер, за спиной взревывали машины, так что
пугающей тишиной здесь не отдавало...
Дом приблизился. Он был больше, чем казался издалека. На крепкие
древесные стволы было приятно смотреть, и один, совсем близко подступивший к
тропке, молодой человек даже погладил своей мягкой ладонью. Никакой вывески
он на доме не нашел. Должно быть, ее просто не успели заказать, и он решил
зайти в каждый из двух подъездов: клуб, скорее всего, находился в подвале.
Подъезд он почему-то выбрал не тот, что был рядом, а другой. Там был
шиповник и столбики от сгнившей скамеечки, а может, этот выбор определила
более внушительная и жилая дверь.
Перед ней-то он и замешкался. Только сейчас возникло молчание -
возможно, он ступил в него. Звуки недалекой дороги сюда не доносились. Он с
удивлением и некоторой брезгливостью заметил, что все стало каким-то
липким - дверная ручка, старый асфальт под ногами, ресницы, даже мысли,
которые ворочались медленнее и неохотнее, чем обычно. Все-таки он открыл
дверь - ее пришлось рвануть, заело - и вошел.
Не было здесь никакого клуба, даже намека на него, но он отчего-то
точно знал, что пришел искать и уже нашел. Что он должен был найти в
незнакомом доме, было неведомо, поднялась смутная боязнь, но чувства его
сейчас были слишком медленными, и она не успела стать решением. Последняя
мысль сказала, что надо бы оставить дверь открытой, поскольку лампочки в
подъезде, конечно же, выбиты. Но та упорно не желала распахиваться, - назад
ее тянула не потусторонняя сила, а старая могутная пружина, - и он смирился.
Дверь закрылась.
Он стоял на крохотном пятачке между дверью и короткой лестницей на
первый этаж. В доме было тихо, но не мертвенной тишиной, а так, как тихо
бывает там, где легли спать. Слух не уловит беззвучное дыхание за толстой
стеной, но шестое чувство, воспринимая неизвестно что - неощутимое тепло
живых тел, тени чужих снов или биение пульса - уверенно скажет, что здесь
люди... В подъезде было темно и промозгло, но тут, несомненно, жили.
Он оглядел бело-зеленые обшарпанные стены, положил руку на перила,
давным-давно покрашенные в рыжий цвет; понял, что собирается подняться. Куда
можно подняться в трехэтажном доме, не на смотровую площадку же... Пока
между ушами возникла и минула эта мысль, под ногами успели смениться
несколько ступенек.
Послышались шаги. Он еще не разобрался, вздрагивать ему или переводить
дух, как со второго этажа протопала толстая девочка лет четырех в одних
трусах. Ее тугие черные косички торчали в разные стороны и блестели, как
намасленные, в руках ходуном ходил большой надувной мяч, такой же круглый,
как ее животик. Девочка окинула его серьезным взглядом и направилась к
двери.
- Эй, ты куда голая? - невольно окликнул он. - Простудишься.
- Ты чиво? - басом сказала кроха. - Жалища. Сам посмотли.
Отчего-то он не последовал за ней на улицу, а взбежал на площадку между
этажами и глянул в пыльное изгвазданное окно.
Пустыря не было.
Не было и апреля, за грязным стеклом сиял шумливый июль, на скамейках
рядками сидели мамаши, вязали и окрикивали своих чад, которые метались из
конца в конец маленького дворика, обрамленного зарослями прохладных кустов.
Картина манила в себя. Ее правильность, реальность, тысячекратно