"Владимир Викторович Орлов. Трусаки" - читать интересную книгу автора

олимпийским факелом в руке, чтобы на глазах у миллионов зрителей зажечь
пламя в заветной чаше. Может, и Евсееву такая мысль заслонила мозги, потому
что и в нашем подъезде он бросился яростно бежать по лестнице, словно
лестница эта вела его именно к олимпийской чаше, а не к жене. И я бежал за
ним.
Жена Евсеева вышла нас встречать.
- Ну как? - спросила она меня.
- Да вроде ничего, - сказал я, трудно дыша. - Тяжело с непривычки...
- Замечательно, а не ничего! - шумно похлопал меня по плечу Евсеев. -
Бодрость-то в нас какая! Словно десять лет скинули! А привыкнешь ты быстро,
я уже сейчас вижу. Скоро станешь настоящим спарринг-партнером... Точно!
Сейчас вижу...
- Да, да, - улыбнулась его жена. - Слава вот быстро привык. А я ведь и
не надеялась, что он станет бегать.
- Значит, завтра на том же месте в тот же час, - сказал Евсеев.
Тут он мне подмигнул и приложил палец к губам: мол, о наших с тобой
легкоатлетических секретах никому ни гу-гу. Я кивнул в ответ: что я, идиот
какой, право?..
К себе на этаж я поднимался уже как старик астматик, как каменный
командор, расстроенный Дон Жуаном, тяжеленные ноги подтягивал со ступеньки
на ступеньку и думал о выражении "спарринг-партнер". Все мне теперь стало
ясно. Был я однажды в Перми в командировке. Остановился у стенда "Не
проходите мимо". Там висели фотографии пьяниц. И вот что меня удивило. В
подписях корили не любителей выпить на троих, как было бы в нашем городе, а
"любителей спариться". Вот откуда, понял я сейчас, пошло -
"спарринг-партнер". Эта мысль меня взволновала и обрадовала. Не заржавели,
значит, мы разумом. Не в одних иностранных словарях искать облегчение
мыслям! Есть и у нас еще дотошные умы, способные раздвинуть границы языка и
создать новые специфические выражения.
Однако воспоминание о рубле с четырьмя копейками меня сразу же
расстроило. Это еще хорошо, что они достали "Старку". А потом-то ведь
придется брать "Экстру". Или хуже того - коньяк. Эдак у меня и на пиво
ничего не останется!
Э-э, нет! Пошел бы этот Евсеев к черту!
Жена меня встречала так, словно я был актер на эпизодах, и вот наконец
получил с ее помощью большую роль и теперь возвращался с премьеры.
- Ну? Что? Да на тебе лица нет! Что с тобой? Какой-то ты странный...
- Тяжело с непривычки, - сказал я. - У Евсеева очень интенсивные
нагрузки. Пожалуй, я с ним не выдержу... Подкосит он, пожалуй, меня...
- Да, он здоровый. Прямо как Алексеев. Тебе бы начинать с кем
послабее... Ты подумай, с кем... Но ты не бросай, я тебя прошу... Иначе я
перестану тебя уважать... - сказала жена с угрозой.
- Хорошо, не брошу... - сдался я.
Я на работе все думал, с кем мне бегать. Все прикидывал кто из милых
моих трусаков пьющий с утра, а кто нет. Ни в ком я не был теперь уверен. И
тут я вспомнил о Короленкове. Этот уж точно непьющий, некурящий и даме
уступит место в троллейбусе. Подозрительный в общем-то человек. И уж больно
педант. Он и в жару ходит в костюме и при галстуке, а из кармана пиджака у
него непременно высовывается уголок платка из галстучного же материала. Он,
уж точно, и вилку никогда не возьмет в правую руку и даже самую мелкую кость