"Хосе Ортега-и-Гассет. Мысли о романе" - читать интересную книгу автора

БЕЗ ОЦЕНОК

Нужно представлять жизнь героев романа, а не рассказывать о ней.
Рассказ, сообщение, повествование лишь символ отсутствия того, о чем
рассказывается, сообщается, повествуется. Где перед нами сами вещи, слова о
них излишни. Стремление характеризовать персонажей - главная ошибка
романиста.
Миссия науки - выработка определений. Любая наука упорно стремится уйти
от предмета и достичь его знания. Но знание, определение предмета
всего-навсего ряд понятий, а понятие в свою очередь только умственная
отсылка к предмету. Понятие "красный" не содержит ничего красного; это
движение мысли по направлению к цвету, который так называется, то есть его
знак, указание на него.
Если память мне не изменяет, Вундт доказал, что простейшая форма
понятия - жест, когда на предмет показывают пальцем. Ребенок начинает с
того, что хочет схватить все вещи; не понимая зрительной перспективы, он
полагает, что они совсем рядом. Потерпев неудачу за неудачей, он
отказывается от первоначального намерения; довольствуясь теперь своего рода
зачатком хватания, он только показывает на предметы указательным пальцем. В
сущности, понятие - простой знак, обозначение. В науке важны не вещи, а
знаковая система, способная их заместить.
Назначение искусства прямо противоположно. Его цель - уйти от
привычного знака и достичь самого предмета. Двигатель искусства - чудесная
жажда видеть. Фидлер во многом прав: цель искусства - дать более полное и
глубокое видение вещей. Это относится и к роману. У истоков жанра считалось,
что главное - сюжет. Однако вскоре эту точку зрения пришлось сменить: важно
не то, что показано, а сама возможность показать что-либо имеющее отношение
к человеку, а что именно - безразлично. Сегодня романы прошлого выглядят,
рискну сказать, куда повествовательнее современных. Уточним. Не исключено,
что это ошибка, поскольку первому читателю было, вероятно, как ребенку,
довольно двух слов, простой схемы, и он воочию представлял себе весь предмет
(древняя скульптура и последние психологические открытия огромной важности
доказывают справедливость этого утверждения). В таком случае роман нимало не
изменился. Его современная форма - описание, представление - только новое
средство вызвать в нынешнем, искушенном читателе те же чувства, которые
будило повествование в душе наивных, первых, читателей.
Если автор пишет: "Педро был мрачен", он как бы предлагает мне
вообразить мрачное состояние духа Педро исходя из этой характеристики. Не
лучше ли было, наоборот, привести неопровержимые факты, чтобы, опираясь на
них, я сделал усилие и с удовольствием обнаружил, постиг мрачный характер
Педро. Словом, автор должен поступать как художник-импрессионист, который
оставляет на полотне лишь самое необходимое, чтобы я самостоятельно придал
материалу окончательную отделку и увидел, например, яблоко. Отсюда -
непреходящая свежесть импрессионистической живописи. Мы как бы наблюдаем
предметы в их вечном status nascens[5]. А ведь и все на свете содержит в
своей судьбе два момента, полных высочайшего драматизма и напряжения, - час
рождения и час смерти, или status evenescens[6]. Неимпрессионистическая
живопись независимо от своих остальных достоинств и даже, быть может,