"Джорж Оруэлл. Как я стрелял в слона" - читать интересную книгу автора

расстоянии мирно пасшийся слон, казалось, представлял не
большую опасность, чем корова. Тогда я подумал - и не изменил
своего мнения поныне,- что период муста у него уже кончался и
поэтому, наверное, он так и будет тихо-мирно бродить, пока
подоспевший погонщик не изловит его. Более того, я не испытывал
никакого желания убивать животное. Хотелось немного понаблюдать
за слоном, убедиться, что он не рассвирепеет вновь, и
отправиться восвояси.
Но в это самое мгновенье я обернулся и взглянул на
сопровождавшую меня толпу. То была огромная масса людей, по
меньшей мере тысячи две, которая с каждой минутой все
прибывала. Она далеко, по обе стороны, запрудила дорогу. Передо
мной расстилалось море пестрых одежд, на фоне которого
явственно выделялись радостные и возбужденные в предвкушении
развлечения желтые лица людей, уверенных в неминуемой смерти
слона. Они следили за мной, как следили бы за иллюзионистом,
готовившимся показать фокус. Они не любили меня, но сейчас, с
магической винтовкой в рунах, я был объектом, достойным
наблюдения. Внезапно я осознал, что рано или поздно слона
придется прикончить. От меня этого ждали, и я обязан был это
сделать: я почти физически ощущал, как две тысячи воль
неудержимо подталкивали меня вперед. Именно тогда, когда я
стоял там с винтовкой в руках, мне впервые открылась вся
обреченность и бессмысленность владычества белого человека на
Востоке. Вот я, европеец, стою с винтовкой перед безоружной
толпой туземцев, как будто бы главное действующее лицо
спектакля, фактически же - смехотворная марионетка, дергающаяся
по воле смуглолицых людей. Мне открылось тогда, что, становясь
тираном, белый человек наносит смертельный удар по своей
собственной свободе, превращается в претенциозную, насквозь
фальшивую куклу, в некоего безликого сагиба - европейского
господина. Ибо условие его владычества состоит в том, чтобы
непрерывно производить впечатление на туземцев и своими
действиями в любой критической ситуации оправдывать их
ожидания. Постоянно скрытое маской лицо со временем неотвратимо
срастается с нею. Я неизбежно должен был застрелить слона.
Послав за винтовкой, я приговорил себя к этому. Сагиб обязан
вести себя так, как подобает сагибу: он должен быть
решительным, точно знать, чего хочет, действовать в
соответствии со своей ролью. Проделать такой путь с винтовкой в
руках во главе двухтысячной толпы и, ничего не предприняв,
беспомощно заковылять прочь - нет, об этом не может быть и
речи. Они станут смеяться. А вся моя жизнь, как и жизнь любого
европейца на Востоке,- это борьба за то, чтобы не стать
посмешищем.
Мне не хотелось убивать слона. Я смотрел, как он со
свойственной слонам добродушной озабоченностью ударяет пучками
травы по колену. Казалось, что выпустить в него пулю все равно
что совершить гнусное и жестокое человекоубийство, В ту пору я
еще не проявлял излишней щепетильности в охоте, но мне никогда