"Джордж Оруэлл. Взгляд на 'Путешествия Гулливера'" - читать интересную книгу автора

проповеди. Свифт, по всей вероятности, был импотентом и всегда испытывал
какое-то гиперболическое омерзение к человеческим нечистотам, а думал на эту
тему непрестанно, о чем свидетельствуют его произведения. Люди такого типа
вряд ли способны оценить даже ту мизерную долю счастья, что достается
большинству человеческих существ, и - по вполне понятным мотивам - не склонны
считать возможными и значительные улучшения в жизни земной. И нелюбопытство
их, и нетерпимость - из одного и того же источника.

Омерзение, злость, пессимизм Свифта были бы понятны, взирай он на нашу
жизнь как на переходную ступень к "миру иному". Но поскольку ни во что
подобное он, очевидно, не верит, возникает необходимость сконструировать некий
рай на земной поверхности, ничего общего не имеющий с ведомой нам реальностью.
В нем нет места всему, что не нравится Свифту: лжи, глупости, изменам,
восторженным чувствам, удовольствиям, любви и грязи. В качестве идеального
существа он избирает лошадь - животное, экскременты которого наименее
противны. Гуигнгнмы очень скучная скотинка - факт настолько общепризнанный,
что нет надобности его чем-либо обосновывать. Гений Свифта придал им
правдоподобность, но вряд ли найдется много читателей, способных испытывать к
ним что-либо, кроме неприязни. И вызвано это чувство совсем не уязвленным
самолюбием человека, которому предпочли лошадь; ведь гуигнгнмы гораздо больше
напоминают людей, чем йэху, и есть некая абсурдная нелогичность в том, что
Гулливер, испытывая ужас перед йэху, в то же время видит в них существа одной
с ним породы. Ужас этот охватывает его при первом же взгляде на йэху: "...я
никогда еще, во все мои путешествия, не встречал более безобразного животного,
которое с первого же взгляда вызывало к себе такое отвращение". Отвращение -
но по сравнению с кем? Во всяком случае, не с гуигнгнмом, потому что ни одного
гуигнгнма он пока еще не встретил. Значит - по сравнению с самим собой, то
есть с человеком. Однако в дальнейшем нам сообщается, что йэху - это и есть
человек, и человеческое общество делается невыносимым для Гулливера именно
потому, что все люди - это йэху. Но в таком случае почему он еще раньше не
возымел отвращения к роду человеческому? И вот в попытке свести концы с
концами Свифт говорит, что йэху самым фантастическим образом отличаются от
людей, являясь в то же время людьми. Свифт явно захлебывается в собственной
ненависти, когда кричит своим соплеменникам: "Вы еще грязнее, чем кажетесь!"
Но, конечно, испытывать симпатию к йэху нельзя, и непривлекательность
гуигнгнмов объясняется вовсе не тем, что они господствуют над йэху.
Непривлекательны они тем, что "Разум", который правит их жизнью, оказывается,
по сути, тяготением к смерти. Не ведают они любви и дружбы, любознательности,
страха, печали, не ведают гнева и ненависти - если не считать их отношения к
йэху, которые в этом обществе занимают примерно то же место, что евреи в
нацистской Германии. "Они не балуют своих жеребят, но заботы, проявляемые
родителями по отношению к воспитанию детей, диктуются исключительно разумом".
"Дружба и доброжелательство являются двумя главными добродетелями гуигнгнмов,
и они не ограничиваются отдельными особями, но простираются на всю расу".
Ценят они также беседы, но в беседах этих никогда не высказываются несходные
мнения: "...говорилось только о деле, и речи выражались в очень немногих, но
полновесных словах". У них строгий контроль над рождаемостью: каждая пара,
произведя на свет двух отпрысков, прекращает половые отношения. Браки между
молодыми устраивают старшие по евгеническим принципам, и в языке их нет слов,
обозначающих плотскую любовь. Когда кто-нибудь умирает, родные продолжают