"А.И.Осипов. Русское духовное образование " - читать интересную книгу автора

сокровища богословствования святых отцов, и замечается теперь такой упадок
продуктивности богословской мысли. Куда зайдет по этой дороге богословская
мысль - угадать не трудно. Когда утерян критерий истины и нет уже
руководства святоотеческого, блуждание возможно и широкое, и свободное"
[11]. О настроении в семинариях и академиях в конце XIX - начале XX века
митрополит Вениамин (Федченков) свидетельствовал: "У нас, семинаристов,
укоренилось убеждение, что если кто умный, тот неверующий". "В сущности, мы
были больше католическими семинаристами, фомистами (Фома Аквинский), чем
православными..." [12]. Протоиерей Сергий Булгаков вспоминал, что у них в
семинарии уроки Катехизиса превращались в уроки кощунств и острот. Сам он
ушел из нее, окончательно разубедившись в вере [13]. Схиархимандрит
Варсонофий Оптинский говорил: "Смотрите, в семинариях Духовных и академиях
какое неверие, нигилизм, мертвечина, а все потому, что только одна зубрежка
без чувства и смысла. Революция в России произошла из семинарии. Семинаристу
странно, непонятно пойти в церковь одному, встать в сторонке, поплакать,
умилиться, ему это дико. С гимназистом такая вещь возможна, но не с
семинаристом. Буква убивает" [14]. Еще более тяжелой была обстановка на
таких уроках в небогословских школах. Игумен Никон (Воробьев, 1894-1963)
[15] говорил, например, что он потерял веру в Бога в реальном училище, где
священник-преподаватель мертво "читал" им заученные уроки, никогда не
отвечая на вопросы. Потому Бердяев был недалек (в данном случае) от истины,
когда писал: "Русское школьное богословие, схоластическое по духу, в
сущности не было... православным, не выражало религиозного опыта
православного Востока" [16]. В революционные дни 1905 и 1917 годов нередко
можно было видеть семинаристов в первых рядах ослепленных борцов-фанатиков
за "свободу, равенство, братство". И Сталин совсем не был исключением.
Именно на уроках "закона Божия" часто так умели "духовно" образовывать
молодежь, что оттуда выходили законченные безбожники. Совершенно очевидно,
что такое состояние школ было не случайным и выражало общий духовный уровень
нашей Церкви. Об этом страдали и писали многие святые и лучшие люди земли
Русской. Приведем еще несколько ярких высказываний. Святитель Игнатий
Брянчанинов - в одном из писем: "О монашестве я писал Вам, что оно доживает
в России, да и повсюду, данный ему срок. Отживает оно век свой вместе с
христианством. Восстановления не ожидаю. Восстановить некому... В
современном монашеском обществе потеряно правильное понятие об умном
делании. Прежде умное делание было очень распространено и между народом, еще
не подвергшимся влиянию Запада. Теперь все искоренилось" [17]. С своим
братом он откровенно делится: "Судя по духу времени и по брожению умов,
должно полагать, что здание Церкви, которое колеблется уже давно, колеблется
страшно и быстро. Некому остановить и противостать. Предпринимаемые меры
поддержки заимствуются из стихии мира, враждебного Церкви, и скорее ускорят
падение ее, нежели остановят.... Что посеяли, то и жнут! Последнее можно
сказать о духовных журналах и о преподавании закона Божия..." [18].
Святитель Филарет (Дроздов), оценивая состояние нашей Церкви, писал:
"Несчастие нашего времени то, что количество погрешностей и неосторожностей,
накопленное не одним уже веком, едва ли не превышает силы и средства
исправления" [19]. Святитель Феофан Вышенский то жалуется: "Руководителя
подходящего трудно найти" [20], то негодует: "Попы всюду спят", "через
поколение, много через два иссякнет наше православие" [21]. Протоиерей
Георгий Флоровский, приводя эти высказывания святителя Феофана, пишет: "Его