"Георгий Осипов. Подстрекатель " - читать интересную книгу автора

на груди блудницы, чья пизда, повинуясь Лунной воле, залилась кровью.
Возвышенный мир классической музыки и балета с пердящими скрипачами и
балеринами-пердухами был закрыт для меня. Я мог только заглядывать туда
через глазок газовой камеры, как их там газируют французским парфюмом!
Жертвы в драгоценностях, в комплектах праздничного белья обмениваются
рецептами деликатесов, а мы, честные и храбрые палачи, плюнувшие на свое
доброе имя, подыхаем с голоду и тоски на сторожевых вышках, у газовых кранов
(кто-то нас наебал, подсунул не тот газ) и глотаем слюни, наблюдая, как в
печах крематория жарятся шашлыки и курочки, как дразнит индюшиной лапкой
жирная узница-театровед светленького мальчика, похожего на скелетик, вечно
голодного сына нашего коменданта. А по заявке жертв лагерные репродукторы
хуярят "Дым на воде".
- Ну шо, Азизян, когда там, скоро будут "засаживать товарищу в очко"? -
поинтересовался я, чувствуя, как противно начинает звучать и мой голос тоже.
- Терпение, папа, терпение.
Началась новая вещь. Первые такты вступления солировала бас-гитара с
"шалбаном" - модный одно время был эффект. Оркестр Берта Кампферта первый,
кто начал злоупотреблять "шалбанящим" басои. Затем выплыл органчик и женский
голос прошептал со вздохом: "Жэ'т'эм..."
Видели бы вы что сделалось с Азизяном. Сначала он подскочил на табурет
и гортанно выкрикнул: "А!" Потом, задрав над головой дрожащие кулаки,
повторил по два раза: "Туда! Туда! Смачно! Смачно!" и побежал в спальню, где
работал магнитофон.
Мы с Нападающим коротко переглянулись и, встав со стульев, прокрались
следом. Азизян раскачивался, сидя на диване, и, дирижируя руками, продолжал
скандировать все более безумным голосом: "Ту-да! Ту-да! Сма-чно! Сма-чно!"
Наблюдая этот восторг, я отчетливо припомнил фразу, вышедшую из его уст
ночью, когда я уже погружался в сон. До этого момента я был уверен, что она
мне приснилась. "Папа, - сказал тогда Азизян, - давай насрем Нападающему в
сервант".


ХРУСТАЛЬНЫЙ КАБИНЕТ

"Хрустальный кабинет" - заключительная часть трилогии воспоминаний
Георгия Осипова, Графа Хортицы. В нее также входят "Майская Ночь Лемуров" и
"Метаморфозы Мадам Жакоп".
Я отвел Нападающего в уборную. Включил там свет, расстегнул ему брюки,
спустил их, затем усадил его на унитаз. Потом вышел из уборной и запер дверь
снаружи. Я не мог заставить себя уложить его рядом в таком виде.
Когда меня спрашивают, почему Нападающий такой олдовый, я отвечаю, что
он - генеральский сын, и его в пятилетнем возрасте соблазнила домработница.
На самом деле он утратил невинность, увидев впервые собственное отражение в
зеркале во весь рост. Это случилось с ним рано, поскольку в его доме не
водилось больших зеркал. И поэтому он выглядит на полтинник. Хотя старше
меня всего на полгода. При этом даже самые давние его поклонники убеждены
почему-то, что Нападающему до сих пор "тридцатника нет". Безблагодатный,
поросший до ушей густым волосом, он очаровывает всех. Глядя на него, порой я
мысленно заливаюсь хохотом, будучи не в силах, однако, просто улыбнуться.
Я повстречал его два часа назад перед домом, где, насколько мне