"Денис Осокин. Ангелы и революция (Вятка 1923) " - читать интересную книгу автора

подпеваем мы песне и стреляем в потолок из пистолетов.


Питийная подружка

Ксения навряд ли хотела бы называться питийной подружкой, всякая
женщина предпочла бы называться женой, а уж тем более мертвая женщина.
Но что есть, то есть, и я расскажу на всю РСФСР, как Ксения и я
купались у пристаней в гуще ошалевших от жары горожан. Чахлые ивовые
кустарники служили нам слабым прикрытием, и с пожарной каланчи за спиной, я
думаю, тоже нас было бы видно.
Но пожарные стражи пьяны и сидят все внизу, а нам, главное, в воду
зайти и выйти - четыре секунды, - так объяснял я Ксении, когда юбка еще была
на ней и ситец на груди был застегнут на все пуговицы.
Вот она топчется в нерешительности, сняв только старые туфли. Ну же,
Ксения, - продолжаю я, - две твои виноградинки и с близкого-то расстояния не
примешь за грудь. И Ксения розовеет, грозит мне пальцем и роняет юбку в
горячий песок.


Анна Бабочка

На ее платье большие желтые пуговицы.


Власть под кофточкой

Власть бывает самая разная. Был царь, и власть его была неправильная,
для одних буржуев. Есть людоедский король, весь обвешанный пестрыми
ракушками, на коралловом атолле в Тихом океане, но его власть какая-то
непонятная, потому что он во всем слушается нервного колдуна, крикливого и
без штанов. Есть Советская власть, самая хорошая, все мы так много сделали
для того, чтобы она была.
Но рассказ наш будет о женщинах.
Женщины - мягкий и очень смешной народ. Они встряхивают своими
головками и не претендуют ни на что, кроме любви. Даже чтение идет далеко не
каждой женщине. Женщины не вникают в вопросы власти, а только кричат в
голос, когда какая бы то ни было власть препятствует их любви. Но ведь и
сами женщины ее, то есть власть, имеют - и о-очень немаленькую.
Потому что - вот Инга, наша соседка, ленивая и желающая, чтобы
двенадцать месяцев в году было лето,
вот Марина, белокурая курильщица, ей двадцать лет, она поет и стучит у
нас за стеной на пишмашинке очень серьезные, прямо ужасные бумаги,
вот Полина, наша московская приятельница, умная, но охотно бы
променявшая весь свой ум на свирепого матроса с якорем на животе и со
следами сифилиса на морде, -
у каждой из них под кофточкой, мы вам скажем, совсем не шуточная
власть, особенно когда они ходят или резко встают. Ого, как выпирает! Это
просто чудесно.
Власть эта, впрочем, очень глупая. Но как быть с тем положением вещей,