"Эмилия Остен. Грешники и святые" - читать интересную книгу автора

на воде: мгновенно кольнул взгляд и исчез. Янтарные четки все так же текли в
его натруженных пальцах. Стук-стук.
- Ну же, Мари, отвечай! - потребовала мачеха.
В каком случае она оставит меня в покое - если взбунтуюсь или если
изображу смирение? Второе вероятней. Только не стоит переигрывать: мачеха
почует, что присмирела я неспроста.
- Да, я сама выбрала виконта де Мальмера, - я постаралась поднять
подбородок выше - пусть сельчанин видит, что я - знатная дама, обладающая
правом выбора. Такое редкое явление в наши времена. - Отец предлагал мне
различные союзы с достойными дворянами, но лишь этот будущий брак нравится
мне.
- Тогда, несомненно, его одобрит Господь, - проговорил священник. - Его
благословение сольется с любовью, которую вы, несомненно, испытываете к
своему нареченному, дочь моя.
И снова этот короткий блик во взгляде. Мираж, наваждение. Я едва
заметно нахмурилась, пытаясь понять, ведет ли святой отец какую-либо игру
или нет.
Он хочет понравиться моей мачехе, должен хотеть. От этого зависит его
место и пропитание. Он явно не из богачей, посмотрите-ка только на эту
суконную сутану. Часто я видела священнослужителей в шелке, бархате и мехах,
в драгоценном атласе и каменьях, как у королевских фавориток. Этот пока не
заслужил ни горностая, ни рубинов. Если он приехал в Париж, значит, хоть
немного честолюбив. Что ему может быть нужно от меня?
Я не хотела лгать и потому плотно сжала губы.
Любовь к мужчине - такая тонкая материя, что не следует ее вот так,
второпях, комкать. Виконт де Мальмер и вовсе разговор особый. Кто мне такой
этот священник, чтобы вот так запросто, да еще при мачехе, душу
выворачивать? А ложь громоздить не хочется, к чему плодить ее в мире, и так
достаточно.
- Позвольте, я оставлю при себе свои чувства к виконту де Мальмеру,
святой отец, - в конце концов произнесла я.
- Вот об этом я и говорила вам, отец де Шато! - с жаром вскричала
мачеха. - Несговорчива, совершенно несговорчива; не хватало нам, чтобы
виконт возвратил ее домой с позором. Там, где лучше скромно промолчать и
опустить глаза, у нашей Мари непременно найдется словцо-другое, а то и целая
гора слов. Не надлежит ли ей, как верной дочери церкви, понять, что такое
смирение, прежде чем ее брак будет скреплен на земле и в небесах?
- Вы желаете, чтобы я наставил ее на путь истинный, госпожа де Солари?
Ох, как это прозвучало! И в тот же миг я поняла, что отец де Шато не
так прост, как желает нам показаться, не так отстранен и учтив. Он будет
завоевывать себе расположение шаг за шагом.
- Вы согласились исполнять обязанности священника при нашей семье, не
только обязанности моего духовника, - произнесла мачеха чуть смущенно.
Ее бледные щеки подернулись налетом румянца. Казалось, сейчас она
позабыла, что служить при богатой графской семье бедняку священнику -
неслыханная милость; что сама по рекомендации подруги пригласила отца де
Шато в Париж, оказав честь.
- Разве не входит в эти обязанности та, что предписывает наблюдать за
благочестием в семье? За смирением? Отец Августин, да упокоится его душа в
райских садах, был добр ко всем нам, но излишне рассеян, что, конечно,