"Эмилия Остен. Грешники и святые" - читать интересную книгу автора

извинительно, принимая во внимание его почтенный возраст. Он не мог смирить
нашу Мари-Маргариту, и молитвы не помогли моему старшему сыну, - тут она
чуть запнулась, размышляя, не перегнула ли палку. - Отец де Шато, вы сегодня
желанный гость в этом доме, но я надеюсь, что вы станете членом нашей семьи.
Как же, подумала я, переводя взгляд с мачехи на священника: она - мягко
стелющая, он - привыкший жестко спать. Стать членом нашей семейки ни один
нормальный человек захотеть не может. Кроме виконта, моего жениха, но у него
тут свои интересы.
- Ваши слова радуют мое сердце, - отец де Шато поспешил налить меда в
ответ. - И, разумеется, памятуя ваше великое расположение и милость ко мне,
я постараюсь всячески способствовать духовному здоровью семьи де Солари.
Однако, - тут в его голосе проскользнула, словно змея, опасность, - я не
стану спешить и делать скоропалительных выводов. Я непременно побеседую с
вашей падчерицей, только через несколько дней. Прежде я хотел бы понять...
Слова "куда я попал" так и не сорвались с его губ. Вместо этого
священник вымолвил:
- Понять, чего хочет от меня Господь и как далеко Он позволит мне
зайти.
По лицу мачехи я видела, что она страстно желает: пусть Господь
позволит священнику зайти сколь угодно далеко. Если этот святоша решит
вынуть из меня душу, мачеха лишь порадуется. Я холодно улыбнулась, не
разжимая губ, и это было принято за молчаливое согласие.
На том и порешили.


Глава 2 Ad discendum, nоn ad docendum [3]

В последующие несколько дней я мало видела отца де Шато. В основном за
общими трапезами, к коим он неизменно являлся вовремя, читал молитву
негромким, но звучным голосом и с аппетитом, аккуратно ел. Большую часть
времени он проводил в своей крохотной комнатке рядом с домашней капеллой,
там же в капелле молился и что-то приводил в порядок - старичок Августин, к
концу своего земного пути весьма подслеповатый, явно оставил имущество
небрежно сложенным. Иногда я встречала отца де Шато в коридорах, иногда во
дворе, вежливо раскланивалась с ним, получала благословение и убиралась
восвояси. Чем позже он возьмется за меня, тем лучше. Я бы предпочла, чтобы
он и вовсе забыл обо мне, однако на подобную удачу рассчитывать не
приходилось.
На второй же день он попросил домочадцев звать его отцом Реми (к чему
эти скучные церемонии, право слово), и все скоро привыкли. К нему вообще
оказалось легко привыкнуть, к этому сельскому священнику, для которого
большой город пока что ограничивался стенами нашего дома - на улицу отец де
Шато почти не выходил.
Я узнала немного подробностей о нем от Норы, моей горничной. Конечно,
на кухне сплетничали о новичке в доме и, конечно же, уже кое-что разузнали.
Мачеха обмолвилась своей служанке, та разболтала поварихе, ну, а что
известно поварихе - то знают все.
- Он младший сын в боковой ветви рода, - рассказывала Нора, расчесывая
мне волосы перед сном.
Гребни черного дерева с инкрустацией серебром, доставшиеся мне в