"Несси Остин. Прилежная ученица " - читать интересную книгу автора

безразличию. И куда же подевалось теперь это безразличие? Ох, как это
трудно - управлять своими чувствами!
Они прошли через множество коридоров, пока не оказались у плотно
закрытой двери. Алессандро остановился и тихо предупредил:
- Постарайся не разбудить его, веди себя очень тихо. Ренцо в последнее
время плохо спит, так что мы не должны его потревожить.
- Ничего удивительного, что он плохо спит, - прошептала Эвелина. - Дети
все инстинктивно чувствуют. Он, должно быть, ужасно скучает по маме.
Алессандро как будто что-то хотел сказать ей, но потом передумал и
приложил палец к губам.
- Тише. Пойдем.
Они беззвучно вошли в комнату, будто родители в роли Деда Мороза,
прячущие до поры подарки, и Эвелина очутилась перед большой старомодной
детской кроваткой.
Последний раз она видела Ренцо после крестин, когда ему было всего
несколько недель. Конечно, у нее были немногочисленные фотографии, которые
присылала Ванесса. На последней из них Ренцо был год.
Но ничто не могло подготовить ее к этому трогательному зрелищу -
ребенок Ванессы, спящий в своей кроватке, в плену сладких детских снов,
безразличный к радостям и горестям взрослых.
Его розовые губки были обиженно надуты, а густые ресницы, как два
ангельских крыла, оттеняли детскую припухлость щечек, на которых, как
показалось Эвелине, засохли следы слез. Его волосики казались абсолютно
черными на фоне белоснежной подушки.
Такое невинное и беззащитное дитя! На глазах Эвелины выступили слезы.
Ребенок проснется утром, будет искать маму, не найдет ее и станет плакать. И
никто, никто из взрослых не сможет понять причину его плохого настроения.
Бедный, бедный Ренцо!
Эвелина машинально протянула руку, чтобы убрать прядь волос с его лица,
но в ту же секунду ее ладонь очутилась в сильной руке Алессандро, сжавшей ее
железной хваткой. И прежде чем она успела что-либо сказать, он бесцеремонно
вытолкал ее из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
Он не торопился отпускать ее руку, и она так же явственно чувствовала,
как его сильные пальцы до боли сжимают ее кисть, как она ощущала почти
осязаемый гнев, который пылал в его глазах.
Каждая клеточка ее тела кричала, что вот он, Алессандро, так близко.
Протяни руку и притронься, утони в его объятиях, выплачь на его груди все
твои слезы.
- Я ведь просил тебя быть осторожной с ребенком, - взбешенно прошипел
Алессандро, скрежеща зубами. - Ты что, хотела, чтобы всю оставшуюся ночь мы
успокаивали плачущего малыша?
- Я сделала это машинально, я не думала... - неловко попробовала
оправдаться Эвелина, отнимая руку и пытаясь унять участившийся пульс.
- Конечно же, ты не думала!
Ему внезапно нестерпимо захотелось приласкать ее, поцеловать в эти
дрожащие губы, и это почему-то разъярило его еще больше.
- Тогда подумай! Ренцо - не игрушка, а ребенок. Ты не можешь будить его
среди ночи только потому, что тебе этого хочется. Ты должна думать прежде
всего о его потребностях и нуждах, а не о своих побуждениях!
Эвелина с ненавистью посмотрела на Алессандро. Ей с таким трудом