"Ян Отченашек. Ромео, Джульетта и тьма (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Ненужные, затрепанные, как старые брюки. Взгляды отца! Он спасается от
них, убегает по раскаленной улице куда глаза глядят, куда ноги несут.
Знакомые витрины: кондитерская - на пятачок ванильного просил он, когда
был малышом. И тянулся на цыпочках, разжимая ладошку с потной захватанной
монеткой. А рядом, в нескольких шагах, опустошенное войной окно колбасной
лавки Франтишка Теребы, того самого, у которого пальцы безобразно опухли от
кипятка. Он сам варил для покупателей сосиски. Сейчас все продукты по
карточкам, колбасник в лавочке скучает, обожженные руки заживают. Галка с
подрезанными крылышками забавно прыгает у лестницы возле подвала угольщика.
Она все еще здесь. Улицы, и дома, и подъезды, обшарпанные стены с рисунками
не всегда целомудренного свойства. Все хорошо знакомо. Это его мир, здесь
бегал мальчуган в разбитых футболом башмаках. "Мальчишка портного из
одиннадцатой!" Один дружески улыбнется, другой щелкнет по лбу, а лавочница
вдруг великодушно протянет леденец: "Держи, Павлик, ты заслужил". Все это
позади. Ты уже взрослый, тебе говорят "вы", старый мяч безнадежно закатился
куда-то в темный угол, и вообще, кто знает, существуют ли теперь леденцы?
Он очнулся от воспоминаний и заметил, что бежит по знакомому парку;
приостановился, удивляясь особой интуиции, которая направляла его шаги к
тому самому месту. Фонтан извергает в небо струйки воды, ласковый ветерок
бросает в разгоряченное лицо водяную пыль.
Здесь, здесь! Он присел на ту самую, ничем не примечательную,
обыкновенную скамью, провел ладонью по облупленному лаку спинки. Здесь, на
этом краю, сидела она Тут - он. Юноша замер, уткнувшись лицом в ладони.
Порой кто-нибудь пройдет мимо, порой светлая тучка закроет солнце;
многоголосый шум города долетает сюда издалека, а в мысли вплетается
однообразный рокот самолета, "...а также будут расстреляны лица..." Ты
знаешь, какой вкус у страха? Соленый, но не похожий на соль. Страх - это
странный холодок, который вдруг просыпается у тебя внутри и вызывает дрожь;
это сороконожка с ледяными лапками, которая пробегает по телу, подбирается к
сердцу, дотрагивается... И тут же исчезает. Встряхнешься, и на минуту
отпустит. Ничего нет. Ведь ничего не случилось! Но... Через минуту снова
похолодеют руки, ладони станут влажными, дрогнут. Павел стыдится этой дрожи.
Кое-как ему удается увести мысли в сторону, занять их сотней обычных
забот. Это похоже на отлив. Но прилив снова и снова захлестывает его. Она
там! Что дальше? И снова все перемешивается. Туча, готовая разразиться
грозой бог знает какой силы,- и стихийная радость, буйная мелодия, рвущаяся
из груди наперекор всему. Она там, и мы еще посмотрим!
Вчера утром - это было так давно - он проснулся в своей комнате...
Казалось, все было как обычно: книги, грамота за выигранную стометровку,
дешевый фотоаппарат, в клетке щелкал кенарь, за окном рассветал день. Нужно
было только протереть глаза, вскочить на ноги и встать под душ. "Они дали
мне сегодня выспаться после экзамена,- подумал он с благодарностью.- Отец
уже в мастерской, а мама отправилась в поход по магазинам".
Он позавтракал - и бегом в старый дом, вверх по лестнице, подгоняемый
нетерпеливым любопытством. Озираясь, повернул ключ.
Она спала на кушетке лицом к стене, уткнувшись в подушку. Он увидел
густую волну разметавшихся смоляных волос и контуры тела. Девушка
повернулась на спину, и смятое одеяло соскользнуло на пыльный пол. Он укрыл
ее, рассматривая лицо. Спящая, она казалась ему маленькой и беззащитной.
Тихое дыхание вдруг прервал глубокий вздох, губы шевельнула кроткая детская