"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу автора

Под куполом заиграл рояль, зажглись прожекторы. Кавалер, улыбаясь
публике, стоял перед занавесом с поднятой вверх шпагой.
- Прошу внимания, - сказал он (рояль затих). - Море!
Из пушек с грохотом вырвались разноцветные огни салюта, из мельниц
посыпался фейерверк, под куполом, заглушая друг друга, грянули одновременно
и баянисты, и духовой оркестр, и спохватившийся рояль, из-за сереньких
валунов вышли, танцуя под музыку, павлины с распущенными хвостами. Бархатный
занавес поднялся, и Уриил увидел ночной небосвод, луну и темную,
простиравшуюся до самых низких созвездий, бездну - только по призрачному
блеску каменных островков и сиянию лунного пятна вдалеке можно было
догадаться, что это море. И оно было настоящее, несмотря на то, что
дрессировщик медведей, прятавшийся за кулисами, беспрестанно крутил
рукоятку, отчего на переднем плане двигались, вырезанные из картона и
выстроенные в несколько рядов, голубые с белыми гребнями волны.
Все механизмы работали слаженно: пушки не переставали салютовать,
мельницы крутились, над валунами летали светлячки, но кавалер был явно
чем-то недоволен. Он бегал по арене и что-то кричал дрессировщику, усердно
трудившемуся за кулисами. Но тот его не слышал в грохоте музыки и салюта,
пока кавалер не догадался взять рупор, стоявший на тумбочке под гипсовым
деревом.
- Гедеон, подлец! Чем ты там занимаешься?! - завопил он. - Брось
крутить эти дурацкие волны! Где Милые Образы Родителей?! Немедленно их на
сцену!
Дрессировщик выскочил из-за кулис, промчался через всю арену, повалив
на ходу деревья, и выбежал вон из шатра. Назад он вернулся под звуки марша;
чеканя шаг так, что галька вылетала из-под его сапог, он нес под мышками
штурвального и Аделаиду Ивановну.
- Демиурга Александровича поставь на островок, - тут же распорядился
кавалер, направив на дрессировщика рупор, - а художницу вот сюда, на
бережок... Они ведь не купаться собирались, я знаю, а заниматься Живописью!
Вскоре обе фигуры были установлены на сцене так, как того хотелось
кавалеру: штурвальный стоял на камне в набедренной повязке, с бабочкой на
шее ("Не трогать бабочку!" - прикрикнул кавалер на дрессировщика, который
хотел было сорвать и это, последнее, украшение. Он никогда ее не снимал!); в
одной руке Демиург держал копье, в другой - круглый бронзовый щит. Аделаида
Ивановна в парчовой жилетке стояла на берегу, слегка склонив голову набок;
настоящую кисть дрессировщик медведей, по-видимому, не успел отыскать в
машине, и поэтому Аделаиде Ивановне вставили в руку, занесенную над холстом,
незаточенный карандаш с привязанным к нему пучочком перьев.
- А теперь, - объявил кавалер, - настала очередь эквилибриста! Пора,
Тимоша! Совершай свой подвиг!
Эквилибрист нерешительно вышел из-за кулис. Его белобрысая голова
зачем-то была покрыта зеленой чалмой, на плече висел колчан, туго набитый
стрелами.
- Смелее, Тимоша! - подбадривал его кавалер.
Эквилибрист выпустил металлический дротик - он, глухо ударившись,
воткнулся в тело штурвального, чуть пониже ключицы, и завибрировал, как в
плотной, окаменевшей древесине; эквилибрист быстро перезарядил арбалет и,
особенно не прицеливаясь, - расстояние было небольшое, - выстрелил в
Аделаиду Ивановну... Из-под купола под ноги стрелку спустились на тоненьких