"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу авторапрожектора освещали безмолвную арену, скрестив голубые лучи напротив
занавеса. Вскоре в одном из этих лучей появился кавалер. Он был в своем орденском одеянии, которое Уриил до этого видел на нем лишь однажды: перед самым отъездом на море кавалер примерил его в гараже, покрутился в нем с полчаса, пока штурвальный подтягивал какие-то гайки в моторе, потом сложил в сундучок; тогда он в этом наряде выглядел нелепо, теперь же все сидело на нем изящно - и ярко-красный толар, и пурпурная мантия в золоченых крестах и искрах, и красная шляпа с огромными полями, опушенная беличьим мехом, и даже сапожки из красного же сафьяна. На груди кавалера висел на плоской цепи его орденский знак - отлитая из золота шкура барана с мертвой головкой и с ножками, на которых сверкали алмазные копытца. Кавалер прошелся по арене, с бесцеремонностью и ловкостью опытного конферансье зафутболил под купол чей-то высунувшийся из-под занавеса парик и развязно поклонился публике. - На-ачинаем наше представ-ление! - энергично выкрикнул он. - "Чудесное Воскрешение"! Музыку! На арене все зашевелилось: затрепетали карточные листочки, затряслись тряпичные звезды, стеклянные светляки сдвинулись с места и начали носиться над валунами и проволочными кустиками, алые угольки взмывали под купол и снова опускались вниз, звуки громкой бравурной музыки придавали этому беспорядочному движению некоторую стройность. - Незабвенный Автомобиль на сцену! - скомандовал кавалер. Эквилибрист и дрессировщик медведей быстро вынесли из-за занавеса плоский фанерный контур машины на длинных палках, которые, как и вся фанерка, были покрашены в вишневый цвет (этой же краской была небрежно гвоздями к капоту). Едва они успели установить на арене эту декорацию, как кавалер, размахивавший в такт музыке коротенькой шпагой, погнал их за другими. - Пирамидальные Тополя! - выкрикивал он. - Дорожные Столбики! Холмики! Прудик! - Музыка играла все быстрее и быстрее. - Стояночки! Бабочек! Чудный Лужок! - командовал кавалер, и все, что он требовал, выносилось с немыслимой быстротою: стеклянное, фанерное, картонное, пластмассовое, ватное, целлофановое. - Пальмочку и Кипарис, скорее! - не унимался рыцарь. - Теперь Ресторанчики! Тучки! Дорожные Знаки! Довольно! - крикнул он наконец. Бравурная музыка стихла, прохрипев напоследок одной, замешкавшейся трубой, и уступила место неторопливому баяну. - Поехали, - сказал кавалер, легонько взмахнув шпагой. Эквилибрист и дрессировщик вновь подхватили вишневую фанерку и принялись с нею бегать между декорациями. И они не только таскали фанерку с места на место, но и разыгрывали в лицах различные сценки: то объяснение с регулировщиком, то обед в ресторанчике, даже то, как они голосовали на луговой дороге, они разыграли подробно и с большим воодушевлением. Когда же все это было исполнено, кавалер распорядился выключить прожекторы. Несколько минут в цирке было тихо; стеклянные жучки и алые угли сияли в темноте, но света от них было мало, чтоб разглядеть бесшумно двигавшиеся по арене фигуры. Одна из них прошептала возбужденно (Уриилу показалось, что это был голос дворничихи): - Давайте море, черт побери! - Сейчас, сейчас, моя госпожа, - ответила другая, - уже готово! |
|
|