"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу автора

прожектора освещали безмолвную арену, скрестив голубые лучи напротив
занавеса. Вскоре в одном из этих лучей появился кавалер. Он был в своем
орденском одеянии, которое Уриил до этого видел на нем лишь однажды: перед
самым отъездом на море кавалер примерил его в гараже, покрутился в нем с
полчаса, пока штурвальный подтягивал какие-то гайки в моторе, потом сложил в
сундучок; тогда он в этом наряде выглядел нелепо, теперь же все сидело на
нем изящно - и ярко-красный толар, и пурпурная мантия в золоченых крестах и
искрах, и красная шляпа с огромными полями, опушенная беличьим мехом, и даже
сапожки из красного же сафьяна. На груди кавалера висел на плоской цепи его
орденский знак - отлитая из золота шкура барана с мертвой головкой и с
ножками, на которых сверкали алмазные копытца.
Кавалер прошелся по арене, с бесцеремонностью и ловкостью опытного
конферансье зафутболил под купол чей-то высунувшийся из-под занавеса парик и
развязно поклонился публике.
- На-ачинаем наше представ-ление! - энергично выкрикнул он. - "Чудесное
Воскрешение"! Музыку!
На арене все зашевелилось: затрепетали карточные листочки, затряслись
тряпичные звезды, стеклянные светляки сдвинулись с места и начали носиться
над валунами и проволочными кустиками, алые угольки взмывали под купол и
снова опускались вниз, звуки громкой бравурной музыки придавали этому
беспорядочному движению некоторую стройность.
- Незабвенный Автомобиль на сцену! - скомандовал кавалер.
Эквилибрист и дрессировщик медведей быстро вынесли из-за занавеса
плоский фанерный контур машины на длинных палках, которые, как и вся
фанерка, были покрашены в вишневый цвет (этой же краской была небрежно
замазана и фигурка ангела, на скорую руку вырезанная из картона и прибитая
гвоздями к капоту). Едва они успели установить на арене эту декорацию, как
кавалер, размахивавший в такт музыке коротенькой шпагой, погнал их за
другими.
- Пирамидальные Тополя! - выкрикивал он. - Дорожные Столбики! Холмики!
Прудик! - Музыка играла все быстрее и быстрее. - Стояночки! Бабочек! Чудный
Лужок! - командовал кавалер, и все, что он требовал, выносилось с немыслимой
быстротою: стеклянное, фанерное, картонное, пластмассовое, ватное,
целлофановое. - Пальмочку и Кипарис, скорее! - не унимался рыцарь. - Теперь
Ресторанчики! Тучки! Дорожные Знаки! Довольно! - крикнул он наконец.
Бравурная музыка стихла, прохрипев напоследок одной, замешкавшейся
трубой, и уступила место неторопливому баяну.
- Поехали, - сказал кавалер, легонько взмахнув шпагой.
Эквилибрист и дрессировщик вновь подхватили вишневую фанерку и
принялись с нею бегать между декорациями. И они не только таскали фанерку с
места на место, но и разыгрывали в лицах различные сценки: то объяснение с
регулировщиком, то обед в ресторанчике, даже то, как они голосовали на
луговой дороге, они разыграли подробно и с большим воодушевлением. Когда же
все это было исполнено, кавалер распорядился выключить прожекторы. Несколько
минут в цирке было тихо; стеклянные жучки и алые угли сияли в темноте, но
света от них было мало, чтоб разглядеть бесшумно двигавшиеся по арене
фигуры. Одна из них прошептала возбужденно (Уриилу показалось, что это был
голос дворничихи):
- Давайте море, черт побери!
- Сейчас, сейчас, моя госпожа, - ответила другая, - уже готово!