"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу автора

- Я буду стрелять по птичкам.
- Нет, не годится, Арнольдик, я тебе арбалет не дам.
- Ну хорошо, хорошо, я скажу вам всю правду: я так ужасно тоскую в этих
сарматских степях, я, может быть, даже умру от тоски... и если бы хоть
что-нибудь, ну хотя бы вот этот арбалетик... о! арбалетик напоминал бы мне о
моей милой Бургундии, о славном, добрейшем герцоге...
- Ладно, ладно, Арнольдик, не плачь. Бери. - Штурвальный протягивал
кавалеру арбалет, тот, вцепившись в него, исчезал в багажнике и захлопывал
крышку.
Весь экипаж рассаживался по местам: Уриил - на заднем сиденье, Аделаида
Ивановна справа от штурвального на переднем, Ангел стоял на капоте.
Автомобиль взвывал, выбрасывая из-под колес лоснящуюся пыль, выезжал на
горячий асфальт, над которым покачивались и клубились, как водоросли,
прозрачные струйки марева, и мчался к югу, к морю. "Бургундии герцог с
супругой своей, - напевал штурвальный, придерживая руль одной рукой, - в
чертог золотой удалился..."

- Вы чувствуете, здесь уже пахнет кипарисами, - сказал штурвальный,
защелкнув последнюю кнопочку на замшевых шортах; панталоны с фиолетовыми
лампасами он небрежно скомкал и засунул в кармашек своего сиденья. Аделаида
Ивановна промолчала, она потуже закуталась в плед и закрыла глаза. Уриил
неуверенно произнес:
- Чувствуем.
На его пиджачке была одна, чрезмерно большая пуговица (вторая сверху),
которую он, беспрестанно зевая и с трудом уже двигая сонными пальцами,
старался загнать в петлю, но пуговица не поддавалась, она даже как будто
подсмеивалась над усердием Уриила, самодовольно хихикала, выскальзывая из
его пальцев, и там, в каком-то текучем пространстве, куда его увлекало это
упрямое единоборство, Уриилу показалось, что не он, а именно эта пуговица
сказала: "Чувствуем".
- А я очень, очень чувствую!! - закричал кавалер, выскочив из
багажника. - И кипарисами пахнет, и пальмочками, и луною!.. Дозвольте и мне,
Демиург Александрович, переодеться во что-нибудь южное!!
- Переоденься, Арнольдик... Завтра увидишь море.
- Сию минуту, Демиург Александрович! Вы мне приказали... сию минуту! -
Кавалер исчез. Автомобиль некоторое время покачивался и подрагивал - в
багажнике, видимо, полным ходом шла примерка нарядов, слышно было, что там
даже кто-то попискивает и хлопает в ладошки: "Ой, ой, как красиво, мой
сладкий дружочек!" (Кавалер имел обыкновение нахваливать себя, выплясывая
перед зеркалом.) Вскоре в багажнике все затихло, и рыцарь выпорхнул из-под
крышки. На нем были короткие шарообразные штаны, туго набитые сеном и
украшенные пестрыми ленточками; спереди торчал, изогнувшись, как сабля,
огромный брагетт, обтянутый красным сафьяном, - он поднимался кверху и
доставал кавалеру чуть ли не до подбородка.
- А это еще зачем? - изумился штурвальный.
- Ну как же, как же, Демиург Александрович, - забормотал кавалер
смущенно, - вы же должны понимать...
- Нет, я знаю Арнольдик, это нужная вещь, но зачем же такая...
- Для красоты, - перебил его кавалер. И тут же выставил ножку: - А
посмотрите, какие у меня пигашики! - Пигаши были действительно