"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу автора

необыкновенные: на них не было места, свободного от алмазов, рубинов и
изумрудов; на носках висели хрустальные колокольчики, а сами носки, длиною с
полметра придерживались золотыми цепочками, припаянными к браслетам, которые
кавалер закрепил чуть пониже коленок; по этим цепочкам - от коленей к носкам
и обратно - то и дело перебегали маленькие человечки, изображавшие
канатоходцев, и все они были обуты в точно такие же башмаки, как у кавалера;
иные из них, пренебрегая опасностью, выплясывали на ходу и играли на
дудочках.
- Нравятся? - спросил кавалер, покрутив ножкой. - Мне подарил их сам
граф Анжуйский! Он сказал мне: "Арнольдик, обувай их тогда, когда герцогам и
королям будет грустно".
- Мне не грустно! - простодушно воскликнул штурвальный.
- Значит, будем плясать? - Канатоходцы заиграли погромче на дудочках, у
многих появились в руках бубенцы, хрустальные колокольчики надрывались,
источая пронзительный звон. - Аделаида Ивановна, скорее сюда! - закричал
кавалер. - Герцог приказал плясать!
Аделаида Ивановна не отзывалась, и тогда старикашка нырнул в кабину,
вытащил ее за руку, сдернул с нее плед; на ней ничего не осталось, кроме
алых чулок.
- Ослепительная красота! - пропищал кавалер. И все трое пустились
плясать.
Они бегали по мостовой вокруг автомобиля, высоко подскакивали,
смеялись, брались за руки, и штурвальный все время выкрикивал:
- Завтра увидим море!
- Да, да, - подхватил кавалер, - завтра ваша благородная парочка увидит
море! - Он так разгорячился, что даже запрыгнул на капот, а потом и на
крышу.
- Какой молодчина Арнольдик, - нахваливал его штурвальный, - как
здорово он это придумал - поплясать!
- Очень милый старик, - соглашалась Аделаида Ивановна, - я ужасно его
люблю.
Поощряемый их похвалами, кавалер старался изо всех сил: он не только
плясал, но и кланялся с крыши и, вытащив откуда-то скрипочку, подыгрывал
своим канатоходцам; ее веселое жужжание не прекратилось даже тогда, когда в
руках кавалера вместо скрипочки появился лобзик; размахивая им, он съехал по
лобовому стеклу на капот ("Как по ледяной горке!" - тут же воскликнул
штурвальный) и, стараясь перекричать свой оркестрик, который уже гремел
литаврами и бил колотушками в барабаны, завопил:
- Давайте спилим ангела!
- Или хотя бы отпилим ему крылья! - предложила Аделаида Ивановна; ей
тоже пришлось кричать, чтоб обезумевший оркестрик не заглушил ее голоса.
Штурвальный, закрыв глаза, улыбался: где-то там, в восторженном сердце
светлейшего Демиурга, трепетало сравнение пойманной бабочкой.
- Нет, нет, Аделаида Ивановна, надо спилить его целиком! - настаивал
кавалер. - Зачем нам это насекомое?! Нас остановит какой-нибудь регулировщик
и не пропустит к морю! А я очень, очень хочу на море! Я рыцарь Золотого
Руна! Я обязан доехать до моря... с вами! Это мой долг, мой подвиг... во имя
вашей любви... Вы и наш герцог, вы такая прелестная парочка!! - Медные
стружки уже летели на капот, и пятнышко света, лежавшее рядом с ангелом,
превращало их в багровые искры...