"Джойс Кэрол Оутс. Черная вода (Повесть)" - читать интересную книгу автора

осторожней, дорогая! Осторожней! А она смеется и мчится вперед, исчезая из
поля их зрения, и вот уже голоса их замерли вдали.
А здесь, у Баффи, на ней был новый купальный костюм, обтягивающий
стройное тело плотно, как перчатка, белый, с дразнящими воображение
маленькими перламутровыми пуговками, укрытые от глаз чашечки лифчика на
одной лямке поддерживают грудь, в центре соблазнительная затемненная
ложбинка, она видела, как его глаза автоматически скользнули туда, да и в
дальнейшем незаметно ощупывали взглядом ее лодыжки, бедра, грудь, плечи,
которые не могла скрыть бледно-желтая вышитая блуза, она стыдливо набросила
ее, полагая, что сильно уступает Баффи в шелковом черном бикини, а еще этот
вызывающе поблескивающий зеленый лак ногтей на руках и ногах, ох уж эта
Баффи с ее безупречной кожей, залихватски закрученным "конским хвостом",
такая дерзкая и самоуверенная, что в присутствии Рея шлепнула себя по
бедрам, вскричав: обгорела! вот это да - вся красная! Но, черт побери, это
не от стыда!
Все рассмеялись. И он тоже. Баффи Сент-Джон, такая красивая. От ее
умащенной кремами, разогретой на солнце кожи исходили флюиды
самоуверенности.
Еще будучи первокурсницей в Брауне, Келли выработала привычку подолгу
голодать -для дисциплины, чтобы установить строгий контроль над собой, а еще
чтобы облегчить тяготы менструального периода, после же разрыва с Г. она
таким образом наказывала себя за то, что любила мужчину больше, чем он ее,
но в последний год приняла решение стать здоровой, нормальной и потому
заставляла себя есть регулярно и уже набрала одиннадцать из двадцати
сброшенных фунтов, теперь она спала без снотворного, ей даже не приходилось
выпивать на ночь стакан красного вина, что стало у них с Г. своеобразным
ритуалом за те три месяца, что они прожили вместе, - да, даже это было не
нужно.
И вот она добилась своего, стала здоровой, нормальной. Стала настоящей
американской девушкой, ты хочешь выглядеть как можно лучше и радоваться
жизни.
И все же она избегала появляться в Гованде Хайте, родном доме.
Испытывая острое чувство вины перед матерью, которая беспокоилась о ней, и
перед отцом, с которым постоянно грызлась из-за "политики", а по существу
из-за того, что таланты отца остались невостребованными, но постепенно
отношения между ними улучшились, Келли была теперь в хорошей форме и
осмотрительно избегала некоторых друзей - разочарованных идеалистов, гневных
сторонников регулируемой рождаемости и даже самого мистера Спейдера, который
после недавнего развода (третьего) ходил небритый, отрастил брюшко, его
рыжеватые волосы заметно поредели, он был постоянно под мухой, а когда
улыбался, обнажал неровные зубы, на его лице - лице шестидесятилетнего
младенца - обозначались ямочки, как-то в офисе она жутко смутилась,
почувствовав на себе его взгляд и слыша учащенное хриплое дыхание, из его
ушей и ноздрей торчали жесткие волосы, бедняга Карл Спейдер, а ведь когда-то
его имя не сходило с первых полос газет - имя златоуста, красноречивого
белого сторонника Мартина Лютера Кинга и Джона Фицджеральда Кеннеди, а что
теперь? - полутемный офис на Бриммер-стрит, обращенный окнами на складские
помещения, да "Ситизенс инкуайери" с тиражом всего 35-40 тысяч, а ведь в
годы расцвета тираж достигал 95-100 тысяч, не уступая "Нью рипаблик", но
упаси вас бог в разговоре с Карлом Спейдером упоминать "Нью рипаблик", где,