"Лев Сергеевич Овалов. Рассказы майора Пронина" - читать интересную книгу автора

машинисту на паровоз, но усилия мои оказались тщетными: Виктора нигде не
было. Однако выходя на какой-то остановке на платформу и накидывая на себя
шинель, я нашел в кармане записку: "Не ищи меня, я тут".
Прибыв к месту назначения, мы устроили несколько совещаний, и затем
началось наше путешествие по уральским городкам и поселкам. Мы передвигались
на поездах, на лошадях, на пароходах и, стараясь осмотреть возможно больше
рудников, знакомились с участками, лазили по карьерам и отвалам, спускались
в шахты, брали на учет годные и негодные машины и подолгу беседовали с
тамошними рабочими и служащими. Настроение у них всех было одинаковое: все
соскучились по работе, все охотно нам помогали, жаловались на неполадки и
ждали помощи от нас.
Пример нам подавал Савин. Тучный старик, точно мальчик, взбегал по
уступам открытых разработок и нырял в забои шахт, все ему надо было
обязательно увидеть самому, никому не давал покоя, каждый день заставлял нас
составлять десятки отчетов, описей, актов.
- Будем действовать с умом, - любил повторять он, - не понадобится нам
никакая помощь от иностранцев.
Но далеко не все шло так, как хотелось Савину. Многие рудники были
заброшены, разработка других велась хищническим способом, рудничное
оборудование было разворовано, и, самое главное, мы то и дело, к удивлению
местных работников, находили затопленные шахты, обвалы и оползни. Никто не
знал, когда произошли эти бедствия, ничего о них не было известно, и эти
печальные открытия все чаще и чаще портили наше настроение.
- Позвольте, почему же эта затопленная шахта числится у вас исправной?
- сплошь и рядом ворчал профессор на местных работников.
- Но мы были здесь месяца четыре назад, и все было в порядке, -
оправдывались те.
- Врете-с, врете-с, - ворчал профессор. - Не любите вы свой край, не
изучаете его, бумажкам доверяете.
Такие открытия нам приходилось делать чуть ли не на каждом большом
руднике, и они лишь подтверждали сообщения о тяжелом положении уральской
горной промышленности. Что ж, с этим приходилось мириться как с
естественными последствиями гражданской войны. Удивительным было другое.
Местные работники, казалось бы, обязанные знать состояние рудников в своих
районах, выражали не меньшее изумление по поводу этих обвалов, оползней и
затоплений, чем мы, впервые приехавшие сюда люди. Странным казались их
заверения в том, что они не знали о происшедших на рудниках бедствиях.
Однако не могут же быть все ротозеями, слепцами и обманщиками, думал я.
Слишком много неожиданностей. И тогда я подумал о том, что мы начинаем
наступление против капитализма и враг оказывает нам сопротивление. Наша
комиссия была разведкой. Мы должны были донести о состоянии горной
промышленности на Урале. Не связаны ли все эти оползни и наводнения, подумал
я, с приездом комиссии? Не заинтересован ли кто-нибудь в том, чтобы
преувеличить трудности восстановления уральских рудников?
Как следовало мне поступить? Продолжать ездить с Савиным и вместе с ним
находить затопленные и разрушенные шахты?
Если бы даже я предположил, что кто-либо из членов комиссии заранее
предупреждает кого-то на рудниках о нашем приезде, все равно подготовка
обвалов и затоплений требовала времени и они происходили до нашего
появления.